Виктор Вяткин - Человек рождается дважды. Книга 2

— Знаю, Ещё что?

— Золотая рыбка хвостом виляет. Как бы не нырнула в открытое море. Комсомолочка прибрала к рукам Лёнчика.

По лицу Культяпого скользнула усмешка. Он приложил палец к губе.

— Уголовка для оперативных целей запросила у начальника конюха. Смекаешь? Будет Ещё толковище, — проговорил он чуть слышно.

Колюха шепнул Ещё несколько слов и зашёл за фанерную дверку.

— Истопника вызывают, — крикнули из оперативного отдела. Культяпый заспешил. Он поторопил и Колюху.

Уполномоченный Увалов подшивал протоколы допроса к розовой папке. На столе лежали самодельные ножи, бумажники, портсигары, гирьки и целый ворох игральных карт. В углу куски резиновых шлангов. Как видно, уполномоченный не управлялся с делами и сидел заваленный бумагами.

— Слушаю, — поднял он голову, продолжая возиться с бумажками.

— Да вот чёртово добро завелось. Заберите. Ну Его к лешему, а то Ещё беды наживёшь. — Колюха положил на стол спичечную коробку и застыл в смиренной позе.

— Выиграл? — Увалов развернул бумажку, вынутую из коробки, и бросил на весы несколько самородочков.

— Не играю. Должок расквитали, пришлось взять. А то бы с меня же и спросили.

Уполномоченный посмотрел на него с недоверием.

— Откуда?

— Успело побывать у многих.

— Не верти. Затем ведь и пришёл.

— Да что я — легавый? — обиженно протянул Колюха. — От вас разве уйдёшь. Кто-то завалится, а меня потянут. Битый.

Увалов крякнул и потёр руки.

— Неважно, кто дал. Всё равно соврёшь. А вот с какого прииска? Говори, а то хуже будет.

Колюха для видимости помялся и как бы нечаянно обронил:

— Приисков-то много, кто его знает откуда. А такое золото на втором участке «Пятилетки». Да вы покажите геологу, он сразу скажет.

— Значит, на Алексеева косишь?

— Ну вот, гражданин начальник, опять нехорошо. При чём тут Алексеев. Скажешь по-честному — и сразу тень на плетень, — обиделся Колюха.

— Тогда откуда ты разбираешься, где какой металл?

— Будешь приглядываться, и не то узнаешь.

Увалов составил акт и протянул ему перо.

— Подпиши. Ох ты и стерва, Гайдукевич, — усмехнулся он устало. — Не верю я тебе ни на грош. Не нравишься ты мне, ой как не нравишься. Будь моя власть, держал бы я тебя весь срок на строгом.

Колюха расписался и с покорностью ответил:

— Тюрьма, гражданин уполномоченный, тоже не всем по нутру. А что делать? Приходится мириться.

Увалов сунул акт в папку и резко проговорил:

— А столкнёмся мы с тобой, парень. Чувствую это.

— Была бы спина, найдётся и вина, — усмехнулся Колюха.

— Н-да-аа, — протянул уполномоченный, давая понять, что можно уходить. Колюха покосился на угол с наваленным барахлом и вышел.

— Вот же бестия, — прошептал Увалов под нос и задумался.

Колюха раздал инструмент. Отправил в посёлок подводу с материалами. Выдал ожидающему дневальному метлу. Отпустив людей, принялся приводить в порядок кладовые. Чего только здесь не было: и вёдра, и Ящики, и груды ручек, и баулы с инструментом рабочих. В тёмных закутках — хитрые тайнички, сделанные ещё предшественниками. Привози, увози и прячь. Колюха понял это сразу и старался быть исправным в работе.

Сейчас он старательно тесал заготовки для топорищ/ на верстаке у дверей и постоянно поглядывал на тропинку. Должен был прийти дневальный дома дирекции Пикуль.

Скоро показалась сухонькая фигурка старика с копной седых волос. От этого голова Его казалась огромной и как бы горбатила Его узкую спину. Шёл он с хозяйственной сумкой и испуганно озирался по сторонам.

— Вот же паразит. Оглядывается, как заяц, — проворчал зло Колюха.

Пикуль юркнул в дверь и сразу же передал Колюхе сумку. Тот не глядя опрокинул содержимое сумки в Ящик со стружкой и затолкнул Его за штабель заготовок.

— Что там? — покосился он на старика.

Пикуль вздрогнул и оглянулся.

— Ну-ну, не трясись, как кролик. Дальше лагеря не угодишь. Что принёс? — снова переспросил Колюха.

— Всё, что сказано: спирт, папиросы, ветчина…

— А ну, дай заборную книжку— перебил Его Колюха, выхватив Её из рук оробевшего старика, — Хитришь, псина, а где колбаса, солёные огурчики, помидоры? Ты кого решил охмурить?

Тот совсем растерялся и виновато проговорил:

— Это по списку, и всего по одной банке. Разве можно?

— Захлопнись и запомни, — швырнул Ему книжку Колюха. — Начнёшь мудрить, сгоришь и вернёшься в зону. Ты понимаешь, что это значит? Будешь делать что говорят — поработаешь, а завалишься — поможем. А теперь иди да шепни там Грибовскому, пусть приходит. — Он сунул Ему несколько кусков стекла в сумку и бесцеремонно выпроводил за дверь.

В конце смены в кладовую пришло несколько человек. Колюха передал им по свёртку и налил в кружки спирт.

— За начальничков и заборные книжечки. Эх, разлюли-малина, — ухмыльнулся он злорадно и поднял кружку.

— Не торопись, а то испортишь торговлю, — пошутил красномордый парень, уплетая ветчину.

Колюха лениво похлопал себя по карману.

— Все дневальные у меня тут. Пусть только попробуют Ершиться…

В ворота въехала машина и остановилась у дверей. Водитель вбежал с ведёрком и, поставив Его в Ящик, взял другое и вышел. Колюха занёс ведерко в другую комнату и снова вернулся к верстаку.

— Э-ээ? Да ты развернулся тут, — улыбнулся красномордый.

— Жрёшь, пьёшь, ну и заткнись, — бросил Колюха и показал на дверь. — Не пора ли по домам?

Красномордый взял лопату и вышел. За ним по одному выскользнули и остальные…

После партбюро Юра, не заходя домой, решил поехать на «Пятилетку». Ребята поймут, посочувствуют — и, глядишь, будет легче. Он остановил попутную машину, забрался в кузов и прижался спиной к кабине.

Шёл мелкий, как крупа, снег. Сопки расплывались в молочной хмури, сливаясь с низкими облаками. Всюду лежали сугробы. Снег выпал в середине сентября и больше не растаял. Всё это время промелькнуло в хлопотах, совещаниях, конференциях и слётах. Прибавилось число машин, а мест-стоянок не было. За лето посёлок вырос, и снова будут перебои с дровами.

Пронзительный ветер ударил в лицо. Юра поднял воротник и тяжело вздохнул. В кандидаты партии не приняли, посоветовали подождать. Всё это, может быть, и правильно. Прошляпил с Урмузовым. Политическая близорукость, беспечность. Обидно, что у Расманова всё как по маслу. А уж Если говорить начистоту, то он сволочной парень. Юре стало Ещё тяжелей, когда он вспомнил, с каким недоброжелательством отнёсся к нему новый начальник райотдела Зорин. Он ухватился за Олега, когда начали обсуждать кандидатуры комсомольцев, пожелавших работать в органах. Не выступи Татьяна с решительной критикой — и прошёл бы, а чекист обязан разбираться, с кем имеет дело.