Джеймс Коззенс - Почетный караул

— Лейтенант Уиллис, — сказал генерал Николс, — с большим удовольствием вручаю вам от имени главнокомандующего, от имени начальника штаба военно-воздушных сил и от имени авиации Соединенных Штатов этот знак признания вашего подвига.

Полковник Росс подал ему коробочку, и, взяв из нее орден, генерал Николс расстегнул булавку и ловко пришпилил крест к рубашке лейтенанта Уиллиса. Он протянул руку и пожал руку лейтенанта Уиллиса. Отступив на шаг, он остановился и отдал ему честь.

Мистер Уиллис покинул Натаниела Хикса. Он бросился вперед и сказал громко:

— Ну и нос же у тебя, сын! Наткнулся на что-то?

Он начал смеяться, содрогаясь всем телом, и почти сразу же начал всхлипывать. Он схватил лейтенанта Уиллиса, обвил его толстыми руками. И все еще смеясь, все еще всхлипывая, прижался щекой — потому что был заметно ниже ростом — к плечу лейтенанта Уиллиса.

— Будь хорошим мальчиком! — сказал он. — Вот видишь? Всегда будь хорошим мальчиком.

На наблюдательном посту, вознесенном перекрещениями балок из гальванизированной стали над песчаным холмом между Чечотрской вышкой управления полигоном и мишенями, повернутыми белой стороной в знак того, что стрельбище открыто, лейтенант Уайрем, комендант авиаполигона, оперся о перила узкого балкончика. На его груди покачивался полевой бинокль, свисавший с надетого на шею ремешка. Он держал микрофон, длинный шнур которого тянулся к радиопередатчику внутри стеклянной будки.

Глядя на запад, лейтенант Уайрем видел перед собой двадцать пять квадратных миль так называемого Чечотрского леса — чуть всхолмленной равнины, где густые заросли остролиста, эрики и кустарниковых пальметто перемежались сосняком и (обычно у источников или озерков) купами капустных пальм и рощами высоких виргинских дубов. До самого тонущего в жарком мареве горизонта почти нигде не было признаков человеческого обитания. Далеко на западе клубы бледного дыма поднимались над песчаным карьером невидимого завода. Кое-где проглядывали песчаные проселки, часто с покрытием из разного цвета глины для удобства военных машин. В пяти милях к востоку по практически замаскированной зарослями взлетно-посадочной полосе угадывалось местоположение аэродрома района демонстрационных испытаний, тщательно укрытого в одной из наиболее обширных дубрав.

Со своего балкончика лейтенант Уайрем видел все расчищенное пространство полигона — песчаный пустырь, уже вновь поросший травой и низкими кустами. В его центре была выложена круглая цель для бомбометания. В дальнем конце за контрольной линией длинным скошенным рядом располагались артиллерийские мишени.

Лейтенант Кросс, помощник коменданта полигона, облокачивавшийся о перила неподалеку от лейтенанта Уайрема, сказал:

— Долго еще? Ей-Богу, у них хватило нахальства поднять в воздух этого пукалку назло мне! Ведь знают же, что у меня обед!

— Вряд ли у него осталось много комплектов, — сказал лейтенант Уайрем. — Если исходить из того, как он палит.

Он поднес бинокль к глазам и посмотрел на юг. Примерно в миле одинокий П-47 на высоте около тысячи двухсот метров, отрабатывая атаку по наземной цели, пошел на новый заход.

— Я ему скажу, что мы закрываемся через минуту. Мики здесь?

— Уже полчаса, — сказал лейтенант Кросс, кивая на джип возле управления.

Лейтенант Уайрем продолжал наводить бинокль на П-47, следя, как, закончив поворот, он в длинном пике пошел на цель. Под таким углом зрения самолет словно не двигался, а увеличивался, с каждой секундой становясь все больше. Внезапно над краем обоих его крыльев, примерно на середине у пушечных дул, запульсировали вспышки бледного пламени. Повернув бинокль, лейтенант увидел пертурбации на поверхности мишени, третьей с конца. Разлетались щепки, по нарисованным на парусине концентрическим кругам пробежала цепочка темных дыр. На склоне позади мишени взметывались столбики песка там, где в него врезывались снаряды пятидесятого калибра.

На мгновение до них четко донесся резкий, пронзительный перестук выстрелов. Затем он утонул в реве двигателя, включенного на всю мощность. Самолет круто пошел вверх, поднимаясь все выше и удаляясь к востоку на максимальной скорости. Рев затихал в жарком полуденном воздухе.

Лейтенант Уайрем утер пот с загорелого лба и поднес микрофон к губам. Он сказал:

— Восемь-четыре! На этот раз получше. Заход выполнен неплохо, выровнялись правильно и вышли на цель точно — очень хорошо. Однако вам остается отработать еще немало. Вы по-прежнему не следуете инструкциям. Помните: ваши пушки выверены для скорости два семь ноль миль в час. А вы значительно ее превысили, не так ли? Обязательно следите за этим. Кроме того, вы все еще затягиваете свои очереди. Не забывайте, у вас восемь комплектов по пятидесяти. Удостоверьтесь, что прицел наведен на то, по чему вы стреляете, — и коротенькой очереди будет вполне достаточно, не сомневайтесь! Если вы перегреете свои пушки, то произойдет задержка, что в бою вас очень подведет. И такая пальба не только вредна для ваших пушек, приятель, но и делает фарш из наших мишеней.

Он задумчиво возвел глаза кверху.

— Теперь о вашем пилотировании. Я вижу, вы налетали много часов, но только не на сорок седьмом, верно? Из пике вы выходите очень опасно. На этот раз угол был никак не меньше шестидесяти градусов. Бросайте лихачить, не то мы соберем вас в совок и отправим домой в запаянном гробу. Сорок седьмой много тяжелее сороковок, которые вы, видимо, привыкли швырять, как вам вздумается. И зарубите себе на носу: при таком крутом выходе из пике потеря скорости составляет сорок процентов, если не больше. И еще одно. По той же причине выходить из пике начинайте всегда на высоте не меньше семидесяти пяти футов. На этот раз вы начали выходить повыше, чем в прошлый, но все равно, на наш взгляд, заметно ниже семидесяти пяти футов.

Лейтенант Уайрем взглянул на свои часы.

— По всем этим причинам я не могу признать вашу стрельбу удовлетворительной ни на одном из заходов. Если у вас остались боеприпасы и вы хотите попытаться еще раз, валяйте. Только поживее. Нам пора обедать, и мы закрываем полигон. Дневной график у нас плотный, а надо еще привести мишени в порядок. А, да! Назовите вашу фамилию и отдел АБДИПа. Предупреждаю, ваших данных нам не сообщили, а мне они нужны для протокола. Повторяю: это ваш последний заход. Затем полигон закроется. Подтвердите.

Лейтенант Кросс перегнулся и дернул лейтенанта Уайрема за рукав. Свободной рукой он указал на южную часть небосвода. Потом поднес к глазам бинокль и навел его на сверкающее там пятнышке.

— Пэ-тридцать восемь! — сказал он. — Какого черта…