Джеймс Коззенс - Почетный караул

Он не сомневался, что и капитан Хикс, и лейтенант ЖВС Турк, и этот чернокожий техник рассказали своим друзьям о вчерашних приключениях. Те рассказали своим знакомым, а поскольку в этой истории замешаны командующий и такая заметная фигура, как подполковник Каррикер, можно смело сказать, что подробности происшествия очень скоро станут известны всему гарнизону. Теперь уже ничего не изменишь, и к вечеру все будут знать, что Бенни расквасил нос негритянскому летчику, а генерал отправил его под арест.

Но это еще не самое страшное, считал полковник Росс. Поговорят-поговорят — и через пару дней забудут. А вот как быть с избитым летчиком и другими чернокожими пилотами? Захотят ли они пойти на мировую и забыть о происшествии? В глубине души полковник не сомневался, что, скорее всего, так оно и будет, во всяком случае, если повести дело с умом. Наверное, Ботвиник прав: ничего они не сделают, пошумят и разойдутся.

Во-первых, не следует забывать, что эти смутьяны — еще совсем мальчишки. Росс достаточно поработал в судах по делам несовершеннолетних и по опыту знал, что подростки неспособны на длительную целенаправленную деятельность, если ими не руководит кто-то более зрелый и опытный. Кучка юнцов может перебить стекла в пустом доме — собравшись вместе, мальчишки всегда храбрятся друг перед другом; но, стоит появиться полицейскому или кто-то крикнет, что идет полиция, они тотчас же разбегутся. У них нет сплоченности. А эти молодые летчики здесь одни, без друзей, да еще под гнетом такой мощной организации, как армия.

Во-вторых, следует помнить, что они — цветные. В суде Росс самым решительным образом и с негодованием оборвал бы всякого, кто позволил бы себе даже туманный намек на то, что различия в цвете кожи могут как-то повлиять на исход дела. Однако тут этого обстоятельства нельзя было не учитывать. Росс никогда не претендовал на то, что прекрасно разбирается в психологии цветных, как это нередко — и, возможно, не без основания — утверждают о себе южане. Подобно большинству северян, редко сталкивающихся с расовыми проблемами, он всегда считал, что несправедливо, да и неумно, обвинять какую-то социальную группу в отсутствии тех или иных качеств, которые и не могли у них развиться, поскольку этому мешали целенаправленные усилия другой, заинтересованной части общества. Но, как бы там ни было, из своего богатого жизненного опыта Росс хорошо знал, что можно ждать от сограждан с черным цветом кожи, и, как это ни печально, вынужден был руководствоваться этим знанием в своих поступках.

За черной кожей мог скрываться мужественный дух и острый ум; но, как правило, эти прекрасные качества были отравлены врожденной покорностью, долгим опытом предшествующих поколений, постоянно бунтовавших — увы, безуспешно — против власти белого человека. Алчность и безрассудство белых изо дня в день опровергают миф об их превосходстве. Они отнюдь не умнее, не сильнее, не добродетельнее черных, и у них нет никакого природного права на власть. Но чернокожим приходится со стыдом и горечью признавать, что белые оказались для них слишком крепким орешком.

Пока полковник Росс предавался печальным размышлениям о том, что хочешь не хочешь, а приходится учитывать особенности характера афро-американцев, сержант Омара подошла к генеральскому столу и постелила бумажные салфетки. На стенках запотевших бутылок с кока-колой выступили капельки влаги; девушка торопилась, одна бутылка выскользнула у нее из рук и упала на пол. Она ударилась донышком о ковер, и из горлышка прямо генералу на брюки фонтаном вырвалась обильная пенящаяся струя.

Генерал Бил вскрикнул от неожиданности, вскочил, опрокинув стул, — видимо, ледяная жидкость попала на чувствительное место. Хотя все это напоминало сцену из примитивной комедии, полковник Росс, давно уже ощущавший потребность в разрядке, не мог удержаться от смеха.

Сержант Омара издала сдавленный звук. Она рухнула на колени и подхватила бутылку — та уже опрокинулась, и кока-кола лилась на ковер. Девушка покраснела до корней волос и поспешно вскочила на ноги.

— Ой, я вас, кажется, облила, сэр, — задыхаясь от ужаса, воскликнула она. — Сейчас принесу тряпку…

— Да ладно, ничего страшного, — сказал генерал Бил, растирая рукой мокрое пятно на брюках. Он уже и сам смеялся. — У меня есть платок. Да не переживайте вы так. Ничего не нужно… — По ее пылающим щекам уже катились слезы. — Я же говорю, все нормально… — сказал генерал.

На лице сержанта Омары было написано отчаяние — видно было, что она готова сквозь землю провалиться. Дверь, которую она оставила приоткрытой, в этот момент распахнулась; девушка, не глядя, бросилась вон из комнаты и с силой врезалась во входившего полковника Моубри.

Полковник Росс достал из кармана носовой платок и вытер выступившие от смеха слезы.

— Слава Богу, что это вы, Дед, — сказал он. — Погодите, Айлин. Сейчас же прекратите плакать. Того и гляди, дойдет до Вашингтона, что сержанты женской вспомогательной службы выбегают из кабинета командующего в слезах. Вера! — позвал он. — Мы тут пролили кока-колу. Пришлите кого-нибудь прибрать.

Полковник Моубри обнял сержанта Омару — то ли чтобы ее поддержать, то ли чтобы не упасть самому.

— Ну что вы, что вы… — переведя дух, стал он ее успокаивать. — Нечего плакать по пустякам. С кем не бывает! Ступайте и приведите себя в порядок, детка. — Он отпустил девушку, а генерал Бил добавил:

— Идите, идите, и пусть женщины пока не заходят. Я хочу снять брюки. Пришлите кого-нибудь, чтобы забрали их почистить.

Когда дверь за девушкой закрылась, полковник Моубри уселся в большое кресло у окна и взглянул на генерала.

— Я вижу, Нюд, вы уже прочли газету. Надеюсь, вы на меня не сердитесь. Хотел сделать маленький сюрприз… — Он с сокрушенным видом почесал поседевший затылок, на его морщинистом лице с живыми молодыми глазами было написано раскаяние. — Не представляю, как этот парень разнюхал… Да, кстати… — Он подался вперед. — Пока не забыл. Это неправда, что он пишет там про расходы за счет налогоплательщиков. Все самолеты, которые прилетят из Орландо, Хендрикса и Дейл-Мейбри — видимо, триста тридцать восьмой урежут, мне только что передали, скорее всего, будет пара эскадрилий пэ-сорок седьмых, — так вот, все они так или иначе должны были проводить плановые учебные полеты. То же самое насчет десантников. Мы все равно на следующей неделе собирались отрабатывать выброску парашютного десанта около Танжера. Вся разница в том, что мы проведем учения завтра и в Оканаре. Тут ни цента лишнего не потребуется. Вы же можете это подтвердить, Норм.

Генерал уже снял брюки и теперь расхаживал по комнате, пытаясь отжать мокрую ткань трусов.