Джеймс Коззенс - Почетный караул

— Понятно, — сказал полковник Росс, с трудом сдерживая абсолютно неуместное в данной ситуации желание расхохотаться. — Я поговорю с майором Маккрири. Обещаю, что мы примем необходимые меры. Запишите, чтобы не забыть, Стив.

Капитан Бертон откашлялась.

— Это еще не все, полковник, — сказала она. — Вторая проблема тесно связана с первой. Ко мне поступили жалобы от девушек, что офицеры медицинской службы, во всяком случае некоторые из них, позволяют себе непристойные замечания во время медицинских осмотров. Нам трудно установить, кто именно это делает — у девушек нет возможности узнать их фамилии, но одного мы знаем наверное — это капитан Ринальди… — Она оглядела сидящих за столом девушек. — Лейтенант Липпа, — сказала она, — расскажите полковнику, что вам сообщили ваши подчиненные.

— Слушаюсь, мэм.

Полковник Росс взглянул на лейтенанта Липпу, молодую женщину со смышленым курносым личиком. Она поднялась из-за стола — невысокая и ладная.

— За последние две недели, — сказала она, — четыре рядовых из моего взвода подходили ко мне порознь и заявляли, что не хотят больше ходить на медицинские осмотры в госпиталь базы. Я думала, они просто слишком застенчивые и стесняются, и пробовала их переубедить. Я спросила, что, собственно, им в этих осмотрах не нравится. Сперва они отмалчивались. Но потом я узнала, что дело не только в том, что за ними подсматривают из другой комнаты; нередко во время осмотров, когда девушки должны раздеваться ниже пояса, врачи ведут себя с неподобающей фамильярностью. — Она замолкла и озабоченно взглянула на полковника Росса. Он отметил про себя, что ее маленькое курносое личико нравилось ему все больше и больше. — Хочу добавить, сэр, — продолжала она, — что ни одна из девушек не обвиняет врачей в каких-то оскорбительных действиях. Речь идет только о соленых шуточках и излишних вольностях в разговоре.

— Но и это совершенно недопустимо, — сказала капитан Бертон. — Пользоваться своим служебным положением! Я попросила лейтенанта Липпу и других офицеров, к которым поступили такие же жалобы, записать выражения, которые они себе позволяли. У меня составлен список, и я могу вам его передать, полковник. Некоторые из них настолько непристойны и оскорбительны, что я долго не могла решиться отдать список машинистке. У меня есть основания предполагать, что далеко не все девушки решились пожаловаться и что врачи — во всяком случае, некоторые из них — постоянно наносят оскорбления девушкам, которых осматривают. Продолжайте, Мэри.

На лице лейтенанта Липпы снова появилось озабоченное выражение; чувствовалось, что в будущем из нее получится отличный командир роты — в этой серьезной, смышленой девушке угадывалась внутренняя сила; наверное, всякий, кто обратится к ней, может рассчитывать на утешение и помощь.

— Видите ли, сэр, — сказала она, — после того как ко мне поступила вторая жалоба, я решила, что нужно все как следует проверить. Поэтому я расспросила кое-кого из девушек — самых умных и откровенных, — чтобы узнать, не было ли и с ними чего-нибудь подобного. Две или три сказали, что они лично никогда ни с чем подобным не сталкивались; но многие признались, что довольно часто им приходилось слышать от врачей непристойные остроты и шутки на их счет. Одна девушка рассказала, что какой-то врач пытался к ней приставать, но, — тут на губах лейтенанта Липпы появилась торжествующая улыбка, — она ему влепила как следует, и он отстал. С тех пор ее оставили в покое.

Вконец покоренный, полковник Росс заставил себя сдержать улыбку.

— А тот офицер, — спросил он, — ну, тот, которому влепили, — вы знаете его фамилию?

— Да, сэр, — ответила Липпа. — Думаю, что это тот самый, о котором упомянула капитан Бертон. Но девушка сказала, что не хочет поднимать скандал. Она сказала, что, видимо, он просто дурачился; да вот только ей дурачиться не хотелось, и она ясно дала ему это понять. Естественно, что никто из девушек не хочет давать свидетельских показаний. Я думаю, что те офицеры это прекрасно понимают, вот и пользуются…

— Согласен, — сказал полковник Росс. — Но не следует забывать, что такие обвинения легко выдвинуть и против ни в чем не повинного человека, так что, даже если мы и уверены, что это правда, все равно потребуются более веские доказательства. Может, сначала поговорить с врачами, которые проводят эти осмотры.

— У лейтенанта Липпы есть предложение, — сказала капитан Бертон. Она одобрительно взглянула на Липпу, точно учитель, который гордится первым учеником в классе и не прочь, чтобы тот показал с лучшей стороны себя и тем самым своего учителя. — Вы позволите ей его изложить?

— Разумеется, — сказал полковник Росс. Слушаю вас, лейтенант.

— Не знаю, насколько это реально, сэр, — сказала лейтенант Липпа. — Я просто подумала, что, может быть, вместо того чтобы посылать женщин в госпиталь на территории базы, было бы проще прислать врача к нам. Мы могли бы оборудовать комнату в административном здании; здесь, во всяком случае, никто не станет подсматривать. И потом, здесь врач не будет чувствовать себя так вольготно и не станет заигрывать с девушками.

— Прекрасное предложение, лейтенант, — сказал полковник Росс. — Мне кажется, его следует не мешкая привести в исполнение. Вы подготовите комнату, капитан, а мы обеспечим установку необходимого оборудования. Майор Маккрири мог бы выделить человека для дежурства здесь каждый день в определенные часы. Запишите, пожалуйста, Стив.

— Это было бы просто замечательно, полковник, — сказала капитан Бертон. — Помимо всего прочего, из-за этого приходится тратить столько времени…

Неожиданно зазвонил висевший на стене в углу телефон. Женщина средних лет в лейтенантской форме, сидевшая слева от капитана Бертон, вскочила и сняла трубку. Потом повернулась к ним и с выражением благоговейного ужаса сказала:

— Простите, мэм. Полковник, вас спрашивает генерал Бил.

Полковник Росс встал.

— Мы пока выйдем, полковник, — засуетилась капитан Бертон. — Подождем на улице. Боюсь, телефон не очень-то удобный…

— Ничего, сойдет, — сказал полковник Росс и подошел к телефону.

— Я вам позвонил, как только приземлился, судья, — сказал генерал Бил. — Надеюсь, сержант передал. Полетал над аэродромом, как и собирался. Поднялся на сорок одну тысячу двести, это без поправок. Мог бы еще Немного прибавить, но головки цилиндров чертовски накалились, а сам я чертовски замерз. И я плюнул — боялся запороть двигатель; Дэнни бы этого не пережил. Он с ним столько провозился.

— Понятно. Очень хорошо, — сказал полковник Росс. Он не мог понять, с чего это генерал ему звонит: чтобы сообщить все эти подробности о температуре цилиндров, высоте полета и любви Дэнни к моторам? Возможно, генерал просто пытается отогнать от себя призрак злосчастного Вуди, который снова стал преследовать его, как только он приземлился. — У вас все в порядке, Нюд? — спросил он.