Эйлин Гудж - Две сестры

Наркотики были неотъемлемой частью этого богемного образа жизни: в любой момент хоть кто-то из членов группы находился под кайфом. Поначалу Керри-Энн старалась держаться подальше от подобных развлечений, боясь закончить так же, как и ее мать, но Иеремия понемногу начал давить на нее все сильнее. «Ты ведь веришь мне, правда? — напирал он, сопровождая свои слова невинной и неотразимой улыбкой. — Неужели ты думаешь, что я способен причинить тебе боль?» И наконец она сдалась. На первых порах это было зелье на вечеринках — травка, «экстази», дорожка кокаина. Обнаружив, что беременна, Керри-Энн тут же бросила это баловство, но после рождения Беллы, когда стало ясно, что поезд, имеется в виду Иеремия, покидает вокзал без нее, она вновь возобновила это занятие. Теперь, с ребенком на руках, она больше не могла ходить на все его концерты, как раньше. Лишившись ее недреманного ока, он стал возвращаться домой все позже и позже, иногда приходил только утром; от него все чаще пахло чужими духами, а не сигаретным дымом или выпивкой. Она забеспокоилась, что он может оставить ее ради какой-нибудь, не связанной по рукам и ногам и не так уставшей, как она. Она готова была на все, чтобы удержать его, а единственным, что у них было общего, помимо Беллы, оставались наркотики.

Поначалу у нее было ощущение, что она оказалась в двух лучших мирах одновременно. Днем она ухаживала за Беллой — милой, драгоценной дочуркой, и, когда та обнимала свою мамочку за шею пухлыми ручонками, Керри-Энн чувствовала себя на седьмом небе от счастья; а по вечерам она кайфовала вместе с Иеремией и его товарищами по группе. Нет, никаких тяжелых наркотиков. Они появились позже. К тому времени, когда она призналась себе, что крепко подсела на крючок, было уже слишком поздно. О том, чтобы завязать, речь уже не шла. Ее каникулы в аду, начавшиеся с первой сигареты с марихуаной, которую они с Иеремией выкурили вместе, растянулись на целых четыре года, в течение которых она оказалась потерянной для всех, включая себя.

Нет, она не питала никаких иллюзий относительно того, почему у нее забрали дочь. Она просто хотела вернуть Беллу обратно.

Не говоря ни слова, Керри-Энн извлекла из бокового кармана джинсов монету [13] В программе «Двенадцать шагов к жизни без наркотиков» такая монетка с цифрой «6» выдается тем, кто сумел продержать 6 месяцев без зелья. и с размаху припечатала ее на стол перед социальной работницей.

— Вот чего я сумела добиться за шесть месяцев, — сказала она. — Известно ли вам, какого труда мне это стоило? Вы никогда не пытались вкатить ручную тележку с камнями на крутую гору? Вот на что это похоже. А знаете ли вы, что помогает мне выжить? Единственное, что заставляет меня передвигать ноги, чтобы сделать очередной шаг, — моя маленькая девочка. Не проходит и часа и даже единой минуты, чтобы я не думала о ней. Когда бы не считала дни, оставшиеся до встречи с Беллой. — По щеке у Керри-Энн скатилась одинокая слеза, и она сердито смахнула ее тыльной стороной кисти. Она когда-то поклялась себе, что не проявит слабость перед миссис Сильвестр, и будь она проклята, если не сдержит слово.

Непреклонная инспектриса смягчилась.

— Я не хочу показаться вам бесчувственной, — сказала она. — Однако, несомненно, вы должны знать, что вас ждет. Планка поднята очень высоко, Керри-Энн. Да, я вижу, что вы проделали долгий путь, но и пройти вам предстоит не меньше. — Она умолкла, словно решая, стоит ли продолжать, но потом все-таки добавила: — Нет ли у вас родственников, которые могли бы вам помочь? Кого-нибудь, кто мог бы оказать реальную помощь и поддержку? В этом случае суд, возможно, отнесся бы к вам мягче, снисходительнее.

Именно поэтому Керри-Энн и направлялась сейчас к своей сестре.

Линдсей Маргарет МакАллистер Бишоп. Керри-Энн еще раз мысленно повторила незнакомое имя, словно пробуя его на вкус. Интересно, как она выглядит, эта Линдсей? Замужем ли она? А дети у нее есть? Добилась ли она успеха в жизни или прозябает в бедности? Если она такая же, как я, то помощи от нее будет мало. А вдруг она окажется этакой футбольной мамочкой [14] Так в Америке называют мамашу, которая занимается только детьми, возит их на тренировки и кружки, чрезмерно опекает. , которая живет в пригороде? Скорее всего, она не захочет, чтобы Керри-Энн ее размеренную и приятную во всех отношениях Жизнь превратила в такой же бардак, что и свою собственную.

Как бы то ни было, но внезапное появление давным-давно забытой сестры наверняка повергнет ее в шок. Керри-Энн, рассудив, что телефонный звонок произведет не столь сильное впечатление, как личная встреча, решила нанести Линдсей визит. В этом случае ей будет труднее сказать «нет».

Керри-Энн порылась в Интернете — поисковик «Гугл» оказался очень полезен, — так что кое-что о своей сестре она все-таки знала. Имя «Линдсей Бишоп», набранное в строке браузера, вывело на экран по меньшей мере дюжину ссылок, большая часть которых представляла собой статьи о земельном участке, который принадлежал Линдсей. «Местная владелица книжного магазина оказалась в самом центре земельного скандала» — гласил один из заголовков. Некая крупная гостиничная сеть пыталась выкупить землю у местных владельцев, чтобы построить фешенебельный гольф-клуб. Линдсей осталась единственным очагом сопротивления. Так что теперь Керри-Энн было известно о своей сестре две вещи: у нее есть собственный дом и она отличается твердым характером. Впрочем, поможет ей эта черта характера Линдсей или нет, она пока не знала.

Поднявшись на борт самолета, вылетающего в Сан-Франциско, Керри-Энн вдруг спросила себя, а не совершает ли она несусветную глупость. С чего вдруг сестре бросаться ей на помощь? Линдсей ничего не знает о ней. Не исключено, что и не хотела знать. Суровая правда заключалась в том, что за все эти годы сестра даже не попыталась разыскать ее. У Керри-Энн, по крайней мере, было хотя бы оправдание, почему она сама не занималась поисками. А у Линдсей? Как явствовало из записей в их деле, она была на восемь лет старше Керри-Энн, так что, когда их разлучили, отправив в разные приемные семьи, она была достаточно взрослой, чтобы, во всяком случае, не забыть о том, что у нее есть сестра.

Она опустилась в кресло рядом с миниатюрной седовласой старушкой, какой-то уютной и домашней. Они пристегнулись, и самолет покатил по рулежке, готовясь к взлету, когда старушка кивнула на фотографию в бумажнике, который Керри-Энн крепко сжимала в руках, словно спасательный круг.

— Ваша дочка? Очень похожа на вас.

Керри-Энн неуверенно улыбнулась.

— Вы так думаете?

Ее соседка наклонилась к ней, чтобы рассмотреть снимок получше.

— Вылитая мать.