Самим Али - Проданная замуж

Когда я снова оказалась снаружи, жара навалилась на меня, и меня стошнило у двери. Почувствовав облегчение, но вместе с тем и смущение, я оглянулась по сторонам в поисках матери, но ее нигде не было. Я запаниковала. Какие-то дети, почти вдвое младше меня, подошли ко мне, протягивая руки и умоляя:

— Пожалуйста, дайте нам денег.

— Я так голоден, я ничего не ел уже несколько дней.

Мне стало жаль детей: они были худыми и чумазыми, со спутанными волосами и перепачканными лицами. Но у меня не было денег. Дети подошли ближе, и теперь я могла не только видеть, насколько грязная у них одежда, но и ощущать ее запах.

В эту минуту я увидела мать, ожидавшую меня у стоянки такси. Она нетерпеливо махнула рукой и крикнула:

— Идем! Что ты там делаешь? Скорее!

Все вокруг выглядело так непривычно после серого неба и темных зданий Глазго. Странно было думать, что всего двенадцать часов назад я была в другом мире.

Вдоль дороги, по которой мы ехали, я видела людей, которые были одеты так же, как мы дома, но на этом сходство заканчивалось. Дети бродили по тротуарам и выкрикивали:

— Чашка чая за две рупии, кто хочет купить чашку чая?

Они и отталкивали друг друга от окон машин, и смешили меня, но не пролили ни капли. Женщины несли что-то в корзинах, выкрикивая на ходу цену товара. У обочин мужчины готовили еду на открытом огне, и резкие пряные запахи наполняли салон такси, несмотря на закрытые окна. Автобусы и грузовики были раскрашены во все цвета радуги, а велосипедисты то выныривали, то снова исчезали в реке дорожного движения.

Потом мы покинули запруженный транспортом город и поехали по проселочной дороге. Водитель сбавлял скорость, когда проезжали маленькие городки, один оживленнее другого. Все выглядело грязным, и было очень жарко.

Когда мы наконец остановились, было темно и казалось, что нас забросило куда-то на край света. Уличных фонарей не было; все утопало в кромешной тьме, и только вдали виднелся тусклый свет.

Вдруг послышался приближающийся стук копыт, и, к моему изумлению, из темноты появилась лошадь, запряженная в телегу. Возница спрыгнул на землю, поприветствовал мать, обняв ее огромными ручищами, и помог водителю такси перегрузить чемоданы на телегу. Он сказал мне, что он мой дядя Гхани. Мне показалось, что он сказал «Ганди», и, поскольку из-за темноты я не могла его хорошо рассмотреть, я представила его стариком в круглых очках. Даже голос у него был стариковский.

Я села на твердое деревянное сиденье рядом с матерью. Телега дернулась, когда дядя прищелкнул языком, давая лошади команду трогаться, и я чуть не упала. Сиденье было неудобным, и по дороге нас сильно трясло, но я впервые ехала на телеге, запряженной лошадью, и не могла сдержать улыбки.

Воздух наполняли странные звуки: лай собак и, когда мы проезжали мимо реки, журчание воды рядом. Мать и дядя болтали. Тусклый свет, который я заметила вдали, потихоньку становился ярче по мере нашего приближения. Наконец дядя остановил лошадь и сказал, что мы приехали. Спрыгнув на землю, я почувствовала себя очень усталой, и хотелось мне одного — забраться в уютную тепленькую постельку и заснуть. Мать, не сказав ни слова, пошла вперед, и я, послушная, почтительная дочь, польщенная возможностью быть здесь рядом с ней, отправилась следом.

Мы прошли через большую арку и оказались в месте, которое мне напоминало средневековое поселение. Какие-то тени собрались вокруг костров, наполнявших воздух дымом. Мне удалось разглядеть лишь ряд маленьких, похожих на хижины домов на заднем плане. Тени поднялись на ноги и превратились в людей, которые побежали к нам с криками:

— Тетушка приехала! Тетушка приехала!

Они обнимали и целовали мать, а потом подошли ко мне и стали обнимать и целовать меня. Чудесно было встретить такой теплый прием, но в то же время я немного смутилась. Кто эти люди? Дома мне никто ничего не объяснил, и здесь, похоже, придется действовать, как обычно, — схватывать все на ходу. Люди вернулись на свои места у костров, а мы пересекли открытое пространство и прошли еще через одну арку, ведущую во двор, залитый тусклым светом фонаря. Мать вошла в дверной проем справа, и мы оказались в комнате, которая освещалась одной-единственной лампочкой, вкрученной в стену. Значит, у них все-таки есть электричество — я начала было сомневаться в этом. Из обстановки в комнате были лишь две кровати, стоящие вдоль стен, и огромный напольный вентилятор в углу. Лишаясь остатков сил, я присела на одну из кроватей.

В комнату вошла худая высокая женщина и обняла мать, а потом обняла и меня, после чего назвалась тетей Карой.

— Проголодались? — спросила она.

Я покачала головой.

— Но я хочу пить, — тихо сказала я, чувствуя себя очень неуверенно.

Тетя Кара покинула комнату и через несколько минут вернулась с двумя стаканами воды. Я взяла один из них и залпом выпила. Я не осознавала, насколько меня замучила жажда, пока живительная влага не коснулась губ.

Кара взяла у меня стакан и сказала:

— Ты, должно быть, очень устала.

Она сняла с меня туфли и, когда я устроилась на постели, укрыла тонким одеялом. Лежать было жестко, но я так устала, что мгновенно заснула.

Около недели потребовалось мне, чтобы перестроиться на местное время, привыкнуть к еде и смене обстановки. Мать и Кара стали наносить визиты друзьям, предоставляя меня самой себе. Мать запрещала мне выходить за ворота до ее возвращения, а возвращалась она часто лишь в конце дня. Кара иногда оставляла мне несколько роти на обед. А иногда, когда она этого не делала, мои двоюродные сестры Амина, Нена и Соня, которые жили в соседнем доме и были со мной примерно одного возраста, приходили поиграть и приносили с собой еду.

Вечером, когда возвращались мать с Карой, мы с Неной и Аминой подолгу прогуливались по ферме. Мы останавливались, чтобы сорвать сахарного тростника, и жевали чудесную сладкую мякоть или залезали на деревья, чтобы поесть маленьких зеленых плодов бер, которые мне очень нравились, и часами болтали, сидя на ветвях.

Мне нравилось сидеть на деревьях и наблюдать, как птицы возвращаются в свои гнезда, находившиеся всего лишь на расстоянии вытянутой руки от меня. Мне нравились долгие прогулки по ферме и свежий вкус плодов, которые мы срывали прямо с деревьев. Мне нравилось, как все здесь помогают друг другу в работе. Я не делала и половины того, что приходилось на мою долю дома. А если нечего было есть, кто-то обязательно готовил что-нибудь и с радостью делился с остальными. И самое главное — меня никто не бил.

Однако месяц спустя все изменилось, и, хотя мне, как всегда, никто ничего не сказал, я почувствовала, что атмосфера в доме стала другой. Мать уже не наносила визиты друзьям, вместо этого гости стали приходить к нам. Одна семья приходила каждый день и приносила мне корзины фруктов и красивую одежду. Кара угощала всех гостей чаем, но когда приходила эта семья, она явно уделяла им больше внимания, а кроме чая подавала еще и еду. Я решила, что они, должно быть, важные люди. Однажды мать наконец познакомила меня с ними.