Глен Мид - Кровь фюрера

Хотелось бы поблагодарить всех людей из Европы и Южной Америки, которые поспособствовали написанию этой книги. В особенности мне бы хотелось поблагодарить:

В Берлине: сотрудников Берлинского центра документации, посольства США, особенно Дэвида Марвелла и доктора Ричарда Кэмпбелла, которые позволили мне ознакомиться с оригиналами документов; Акселя Виглински, исполнительного директора службы безопасности Рейхстага; доктора Бозе и Ганса Кристофа Бонферта из берлинского Министерства внутренних дел; Берлинское федеральное управление защиты конституции; сотрудников информационного бюро Вермахта.

В Вене: администрацию венского Центрального кладбища.

В Страсбурге: Жана-Поля Шове.

В Парагвае: Карлоса да Роса.

Кроме того, мне хотелось бы выразить благодарность Дженет Донохью и профессору Джиму Джексону из Колледжа Святой Троицы в Дублине.

Многие из тех, кто помогал мне, и из Европы, и из Южной Америки, пожелали остаться неназванными; им выражаю искреннюю признательность.

Хочу поблагодарить моего редактора Джорджа Лукаса из издательства «Ходдер и Стафтон» за его профессионализм и безграничный энтузиазм при работе над этой книгой, а также Била Масси за его проницательные и бесценные советы.

Было лето, и солнце отражалось в голубой воде, но пляж был пустынным. Молодой доктор, держа мальчика за руку, ждал у ворот коттеджа. Мальчик дрожал от страха, но не плакал.

Когда мальчик увидел, как по узкой песчаной дорожке к воротам подъезжает маленький серый «остин», сердце начало выскакивать у него из груди. На маме было ярко-синее хлопковое платье. Она казалась очень красивой, но когда она вышла из машины и сняла темные очки, мальчик увидел, что ее карие глаза заплаканы.

Когда она подошла, мальчик отпустил руку доктора и бросился к маме. Она обняла его, и он почувствовал запах ее духов, почувствовал, как ее любовь окутывает его, и ему сразу стало лучше. Он вцепился в ее хлопковое платье, а она его поцеловала.

— Все в порядке, Джозеф. Мама приехала. Все в порядке.

Молодой доктор протянул женщине руку.

— Миссис Фолькманн, меня зовут доктор Рис. Могу я с вами поговорить?

Мальчик увидел, как мама оглянулась на маленький белый коттедж, расположенный недалеко от пляжа. Одно окно было открыто, и ярко-зеленые занавески опускались и поднимались под дуновением прохладного морского бриза, но в той комнате, где спал отец, окно было закрыто. В очаровательном крошечном саду было полно цветов, за развевавшимися занавесками можно было разглядеть полированный «стейнвей» и фотографии в серебряных рамках на каминной полке.

Мать посмотрела на доктора.

— Мой муж… Как он?

— Я дал ему снотворное. Он проспит как минимум восемь часов.

Женщина сжала руку мальчика, словно пытаясь подбодрить его, и они пошли к пляжу.

Волны разбивались о влажные скалы, а солнце искрилось на гальке пляжа.

— Боюсь, ему плохо. Именно поэтому я вам и позвонил. Парнишка очень помог мне. — Доктор улыбнулся мальчику. — Он бежал всю дорогу до дома доктора Мансфилда в деревне, чтобы позвать меня. — Доктор потрепал мальчика по голове и взглянул на женщину. — Расскажите мне о вашем муже, миссис Фолькманн. У него всегда были такие проблемы со здоровьем?

— А доктор Мансфилд вам не сказал?

Доктор покачал головой.

— Нет, к сожалению. Он сейчас в отпуске, а я лишь подменяю его. Но если это произойдет снова, мне хотелось бы быть к этому готовым.

Они дошли до пляжа. Большие волны накатывались на скалы и гальку, от шума прибоя гудело в ушах. Доктор присел на песчаный холмик. Мама мальчика села рядом с ним. Порывшись в сумочке, она достала пачку сигарет. Она долго не могла прикурить, и мальчик заметил, какая она бледная и уставшая.

— У него это уже давно. Это приходит и уходит.

— А что провоцирует приступы?

— Газетная статья. Иногда радио- или телепередача. Иногда просто определенная погода или время года. Постепенно это все накапливается и провоцирует приступ.

У доктора был удивленный вид.

— Я не понимаю. А в чем же причина, миссис Фолькманн?

Волны бились о скалы, и мальчик не расслышал слов матери. Ее голос затерялся в шуме прибоя, но мальчик увидел выражение отвращения на лице доктора.

— О Боже… Я даже предположить не мог. Это просто ужасно. — Какое-то время доктор подбирал слова, а потом сказал: — Насколько я понимаю, его осматривали специалисты?

— Доктор, можно рационализировать воспоминания, но нельзя стереть их. Нельзя забрать их у того, кто что-то знает.

— Но вы же справились. А вам было не легче, насколько я понимаю.

Мальчик увидел, что мама качает головой.

— Я справилась, это правда. Но то, что они сделали с моим мужем, это… ужасно.

— Мне очень жаль. К сожалению, я ничем не могу вам помочь, не так ли?

— Не можете. Но спасибо за заботу. — В ее карих глазах промелькнула улыбка, когда она взглянула на мальчика. — Джозеф очень помог. Иметь ребенка… это очень помогло нам обоим.

Внезапно доктор показался ей юным и беспомощным. Волны опять накатились на пляж, окруженный скалами. Повисло долгое молчание. Доктор смущенно посмотрел на маму мальчика, не зная, что сказать.

— Когда я позвонил в театр, менеджер сказал, что вам, наверное, придется отменить сегодняшнее выступление. Должно быть, вам очень трудно. Я имею в виду ситуацию с вашим мужем.

— В общем-то нет. Когда такое происходит, мы с Джозефом справляемся.

— Однажды я видел ваше выступление в Лондоне. Мне очень понравилось, миссис Фолькманн.

— Вы очень добры, благодарю вас. И спасибо за то, что пришли к моему мужу.

Доктор медленно поднялся и отряхнул песок с брюк.

— Ну, я, наверное, уже пойду. Если ему станет хуже, дайте ему две таблетки. — Вытащив упаковку таблеток из кармана, он протянул их женщине. — Тогда он проспит еще восемь часов. Непременно позвоните мне, если вам что-нибудь понадобится. Всего доброго, миссис Фолькманн.

Доктор пожал ей руку и пошел к машине. Мальчик проводил его взглядом. Машина двинулась вниз по песчаной дороге.

Мальчик повернулся к маме и увидел, как она бросила сигарету в волны. Она печально смотрела на море.