Юхан Борген - Маленький лорд (Трилогия о маленьком лорде - 1)

Мать поглощала еду. Поглощала с такой жадностью, что он испугался. Она глотала пищу не прожевывая. Она ела, как голодный мужчина, роняя маленькие кусочки нежной рыбы.

- Я вижу, ты проголодалась! - сказал он.

За окном шелестела летняя ночь. Сумрак уже по-настоящему сгустился. Только теперь он заметил, что на пиршественном столе - на их пиршественном столе - она зажгла две свечи.

- У меня такое чувство, будто я целый день не ела, - весело сказала она. - Будто все время чего-то боялась.

- Боялась?

Она подняла рюмку.

- Проклятый инстинкт! - беспечно сказала она.

- Инстинкт? - переспросил он с испугом.

- Тебе этого не понять, - ответила она. - Ты ребенок. Ты этого не знаешь. Это словно какой-то страх, боишься того, что миновало, боишься, что все минует... А знаешь, выпей немного вина, хотя бы пригуби.

Он пригубил. Они через стол обменялись взглядом.

- За твое здоровье, мой мальчик! - сказала она; в мягком свете свечей глаза ее излучали тепло.

- Знаешь, мама, что я тебе скажу, - произнес он торжественно. - Ты красивее всех.

- Кого всех? - удивленно спросила она.

- Всех.

- Маленький Лорд! - сказала она.

Он понял, что она хотела произнести это беспечным тоном. И сделал вид, будто она и произнесла это беспечным тоном. Он поднял рюмку, коснулся ее губами, почувствовал успокоительный холодок золотистого напитка и желание выпить еще. "Эрна!" - в ту же минуту подумал он.

Она спросила:

- О чем ты думаешь?

- Не знаю, мама. О том, что нам здесь очень хорошо.

- Какая славная девочка Эрна, - сказала она.

Он вздрогнул, но заметил, что она не обратила на это внимания. Проклятый инстинкт! А может, это просто случайность? Ему хотелось выяснить это сейчас же: неужели все, что происходит, в тот же миг становится известным кому-то другому? Неужели люди, состоящие в родстве, настолько похожи, что ничего не могут скрыть друг от друга?

- Почему ты сказала это именно сейчас? - спросил он, услышав настойчивость в собственном тоне.

- Почему? Сама не знаю, - ответила она и вдруг с испугом посмотрела на часы. - Мальчик мой, а знаешь ли ты, что тебе давно пора быть в постели!

Он знал, что она ответила правду и понимает, что он ей верит. Казалось, любые слова и фразы представляют собой шифр, понятный им обоим. Им двоим. Мы! Двое! Волнующие слова. Они снова увели Вилфреда далеко-далеко.

- Кстати, она заходила и спрашивала тебя.

- Кто? - Он ощупью пробирался назад через разнообразные миры.

- Как кто? Эрна! Мы же говорили о ней...

- Когда, мама? Когда это было?

- Примерно... да, пожалуй, недавно, с час назад. Впрочем, она даже ничего не спросила.

- Зачем же она приходила?

Проклятый инстинкт. Проклятый, трижды проклятый инстинкт. О чем догадалась эта робкая девочка, которая, казалось, была лишена какой бы то ни было проницательности?

- Зачем она приходила? Наверное, навестить... меня. Она принесла очаровательные анемоны.

Он посмотрел по направлению материнского взгляда и увидел букет в зеленой вазе на белом кабинетном рояле. Раньше Вилфред не заметил цветов. Эрна напоминала о себе. Она отныне как бы присутствовала в их доме.

Мать осушила рюмку и стала убирать со стола. Чары, связывавшие их, развеялись, осталась взаимная подозрительность, а может быть... Вилфред не мог поверить, что она что-то знает, сознает или хотя бы улавливает.

- Впрочем, я вспомнила, она говорила что-то о поездке на острова. Кажется, они собираются туда завтра.

- А ты поедешь с нами, мама? - неожиданно спросил он.

- Я...

- Не говори этого! - быстро перебил он.

- Чего - этого?

- Ты знаешь.

- Ну хорошо, предположим, знаю. Все равно, я уже слишком стара для таких пиратских вылазок. Я думаю, мы посидим дома - тетя Кристина и я.

- Тогда и я тоже.

- Но почему? - Она этого ждала и вдруг добавила: - А может, мы и поедем, во всяком случае Кристина. Ее ведь не было, когда заходила Эрна...

Точно она сказала: тебя и ее не было дома...

- Тем лучше, мама, мы побудем дома с тобой вдвоем!

Но на этот раз в его голосе не было уверенности, и он не сумел одержать победу. Чтобы ложь была правдоподобной, надо в нее верить.

Она сказала: - Уже поздно. - Голос был решительный и пустой, шифра больше не существовало. Они молча сидели за квадратным столом, не имея сил подняться и уйти.

- Ну, пора... - наконец выговорила она, вставая. Они вместе поднялись по лестнице наверх. Из дверей комнаты Кристины просачивалась полоска света. В прохладном сумраке их руки встретились в беглом ласковом прикосновении.

- Спокойной ночи, - прошептали оба одновременно.

13

Вилфред проснулся. "Я не поеду с детьми на острова", - было первое, что он подумал. Теперь он называл их детьми.

Он окинул взглядом книги, стоявшие на полках, и уселся читать историю французского искусства, подаренную ему дядей Рене. Но сегодня ни репродукции, ни изысканные комментарии к ним, которые он понимал только наполовину, ничего не говорили его сердцу; и все-таки он принуждал себя читать, все время настороженно ожидая, что с минуты на минуту что-то случится. За окном вставало свежее ясное утро, но он старался не обращать внимания - время игр миновало.

Но как раз когда он рылся на полках и в шкафу, на глаза ему попались старые игрушки, к которым он не прикасался уже много лет, и теперь он взял их в руки с какой-то священной грустью. Это был линкор "Акаса", который он когда-то сам смастерил, - линкор с трубами, прибитыми большими гвоздями, и сложной системой капитанских мостиков, причем на самом верхнем стоял японский адмирал с раскосыми глазами, вырезанный из коряги. И еще здесь были целлулоидные и деревянные торговые суда с парусами и гребными винтами, банками и такелажем. Все эти сокровища были предметом зависти мальчишек, но Вилфред великодушно разрешал им ломать игрушки одну за другой. Сам он никогда не любил в них играть.

И тут он услышал шумные голоса детей и молодежи за окном. Смеясь и болтая, они поднимались по тропинке, идущей с берега; теперь Вилфред услышал и плеск весел на море. Товарищи искали его, они шли за ним. И вдруг Вилфреда охватил смертельный страх, - страх перед тем, что ему придется оказаться лицом к лицу с Эрной, и не только с ней, но и со всем тем, что связано с Эрной, а ему это вдруг надоело - надоело, и все тут! Он стал лихорадочно перебирать в уме всевозможные отговорки: болит голова, надо дочитать книгу, просто хочется побыть дома... Он выглянул в окно и увидел, что они уже близко, девочки и мальчики и кое-кто постарше, значительно старше самого Вилфреда, в красном, синем и зеленом, с разноцветными полотенцами, платками, шарфами и удилищами, а один даже с трубой, в которую он непрерывно трубил. Мать окликнула его. Потом он услышал, как она говорит с ребятами. Объясняет, что Вилфред у себя наверху, сейчас она сходит за ним. Потом она снова окликнула сына.