Майкл Мартоун - Папа сожрал меня, мать извела меня

— Теперь захлопни кухонную дверь, — говорит Ведьмина Месть, но Малыш не может. Все коты внутри. Ведьмина Месть встает на задние лапы и захлопывает кухонную дверь. От зажженной спички внутри что-то вспыхивает. Огонь бежит по полу, по кухонным стенам. Загораются коты, бегут в другие комнаты. Малыш видит все это в окна. Он стоит, прижавшись лицом к стеклу — холодному, потом теплому, потом горячему. Горящие коты с горящими ветками во ртах наваливаются на кухонную дверь, потом на все прочие двери дома, но все заперто. Малыш и Ведьмина Месть стоят в саду и смотрят на ведьмин дом и ведьмины книги, на ведьмины диваны и ведьмины кастрюли, на ведьминых котов, ее коты — да, все ее коты горят.

Никогда не следует сжигать дома. Никогда не следует бросать котов в огонь. Никогда не следует смотреть и ничего не делать, если дом горит. Никогда не следует слушаться кошку, которая велит что-нибудь эдакое. Надо слушаться маму, когда она велит уйти и не смотреть, отправляться в постель, ложиться спать. Надо слушаться маминой мести.

Никогда не следует отравлять ведьму.

Поутру Малыш проснулся в саду. Сажа укрывала его жирным одеялом. У него на груди, свернувшись клубком, спала Ведьмина Месть. Ведьмин дом еще стоял, но окна расплавились и стекли по стенам.

Ведьмина Месть проснулась, потянулась и отмыла Малыша маленьким языком акульей кожи. Потребовала, чтобы ее причесали. Потом зашла в дом и вышла с маленьким свертком. Он свисал у нее изо рта, бескостно, словно котенок.

Это кошачья шкурка, видит Малыш, только в ней больше нет кота. Ведьмина Месть опускает ее Малышу на колени.

Он взял ее в руки, и что-то блестящее выпало из мягкой легкой шкурки. Золотая монета, испачканная, скользкая от жира. Ведьмина Месть выносила кошачьи шкурки дюжинами, и в каждой было по золотой монете. Пока Малыш пересчитывал богатство, Ведьмина Месть скусила себе один коготок и извлекла из ведьминой щетки длинный ведьмин волос. Потом, как портняжка, села на траву по-турецки и принялась шить из множества кошачьих шкурок мешок.

Малыш дрожал. Завтракать ему было нечем, кроме травы, а та была вся черная и вареная.

— Тебе холодно? — спросила Ведьмина Месть. Мешок она отложила в сторону и подхватила еще одну шкурку, красивую и черную. Сделала посередине прорезь острым когтем. — Сошьем тебе теплый костюм.

Она взяла шкурку черного кота и шкурку пестрого кота, а лапы отделала серо-белым полосатым мехом.

За этим делом она спросила Малыша:

— Знаешь ли ты, что здесь, вот на этом клочке земли, некогда шла битва?

Малыш покачал головой.

— Везде, где есть сад, — сказала Ведьмина Месть, царапая лапкой землю, — честное слово, под ним похоронены люди. Смотри. — Она подхватила бурый комок земли, положила в рот и очистила языком.

Когда она выплюнула маленький кружок из слоновой кости, Малыш увидел, что это пуговица от военного мундира. Ведьмина Месть накопала еще пуговиц — как будто пуговицы из слоновой кости растут в земле — и пришила их на кошачью шкурку. Соорудила капюшон с двумя дырками для глаз и отличными усами, а сзади пришила к костюму четыре кошачьих хвоста, как будто одного, что и так там рос, Малышу мало. И на каждый нанизала по бубенцу.

— Надевай, — велела она Малышу.

Тот надевает костюм, бубенцы звякают. Ведьмина Месть смеется.

— Прекрасный кот из тебя вышел, — говорит она. — Любая мать бы гордилась.

Внутри кошачьего костюма мягко и немножко липко. Малыш накидывает на голову капюшон, и мир исчезает. Сквозь дырки для глаз видны лишь самые яркие его уголки — трава, золото, сидящая по-турецки кошка, она шьет мешок из своих шкурок, — а воздух входит и выходит через редкие стежки шва, где шкурка у него на груди и возле зияющих пуговиц провисает. Малыш держит хвосты неловкой беспалой лапой, как связку угрей, и качает их туда-сюда — послушать, как звенят. Бубенцы эти и запах копченый, вареный запах воздуха, теплая липкость костюма, новая шкурка земли касается — он засыпает и видит во сне, как приходят сотни муравьев, поднимают его и бережно переносят на кровать.

Когда Малыш опять сбросил свой капюшон — увидел, что Ведьмина Месть покончила с иголкой и ниткой. Малыш помог ей сложить в мешок золото. Ведьмина Месть встала на задние лапы, взяла мешок и взвалила на плечи. Золотые монеты заскользили в мешке, сталкиваясь, замяукали, зашипели. Мешок тащился по траве, сгребая золу, оставляя за собой зеленый след. Ведьмина Месть шагала так важно, будто несла мешок воздуха.

Малыш опять накинул капюшон, встал на четвереньки — и поскакал за Ведьминой Местью. Садовую калитку закрывать они не стали и пошли в лес, к дому ведьмака Дефекта.

Лес сейчас меньше, чем когда-то. Малыш растет, а лес съеживается. Повырубали деревья. Понастроили домов. Накатали лужаек, проложили дорог. Ведьмина Месть и Малыш шагали вдоль одной такой. Мимо проехал школьный автобус. Дети смотрели в окна и захохотали, увидев Ведьмину Месть, шествовавшую на задних лапах, а за ней — Малыша в кошачьем костюме. Малыш поднял голову и через прорези для глаз уставился на школьный автобус.

— Кто живет в этих домах? — спросил он Ведьмину Месть.

— Вопрос неверен, Малыш, — ответила Ведьмина Месть, глядя на него сверху вниз и не сбавляя шаг.

— Мяу, — сказал мешок из кошачьих шкурок. — Дзынь.

— А какой вопрос тогда верен? — спросил Малыш.

— Спроси меня, кто живет под домами, — сказала Ведьмина Месть.

Малыш послушно спросил:

— Кто живет под домами?

— Какой верный вопрос! — ответила Ведьмина Месть. — Видишь ли, не каждый может родить собственный дом. Многие люди рожают вместо этого детей. А если у тебя есть дети, тебе нужны и дома, чтоб было где их держать. Итак, дети и дома: большинство рожает первых — и приходится строить вторые. То есть, дома. Давным-давно, когда люди собирались построить дом, сначала они рыли яму. И устраивали маленькую комнату — маленький, деревянный однокомнатный дом — в яме. И крали или покупали ребенка, чтобы он жил в доме в яме. А потом строили свой дом над тем первым маленьким.

— Делали ли они дверь в крышке маленького дома? — спросил Малыш.

— Они не делали двери, — ответила Ведьмина Месть.

— Но как девочка или мальчик выбирались наружу? — спросил Малыш.

— Мальчик или девочка так и оставались в маленьком доме, — ответила Ведьмина Месть. — Они жили там всю свою жизнь, и до сих пор живут в этих домах, под другими домами, в которых живут люди, а те, кто живет в верхних домах, могут приходить и уходить, как пожелают, но даже не задумаются, что у них под ногами маленькие дома с маленькими детьми в маленьких комнатах.

— А как же матери и отцы? — спросил Малыш. — Неужели никогда не ищут своих мальчиков и девочек?