Эми Хармон - Другая Блу

– Больше всего мистера Чена заинтересовала скульптура, которую вы назвали «Виолончель». – Мистер Уэйн снисходительно улыбнулся мистеру Чену.

Мистер Чен! Вот его имя. Не так и сложно запомнить. Краешком глаза я видела Уилсона, двигающегося к нам с висящей на нем Памелой. Я наступила Тиффе на ногу, возможно, гораздо сильнее, чем нужно. Она тихонько охнула, но сделала шаг к мистеру Чану (так, кажется?), увлекая того в беседу. А я повернулась к мистеру Уэйну, который осторожно наклонился ко мне и потянул в сторону, шепча на ухо, что меня вполне устраивало, так как Уилсон оставался позади.

– Мистер Чен – магнат из Китая, крупная рыбка, когда он приезжает, мы всегда предоставляем ему все самое лучшее. Он считает себя ценителем искусства. Если ему понравятся ваши работы и он решит, что вы – будущая звезда, то сделает все возможное и невозможное, но купит все работы, какие сможет.

– Он купит все? – спросила я, стараясь не завизжать от восторга, как девчонка.

– К сожалению для мистера Чена, они все проданы, – Мистер Уэйн снисходительно улыбнулся.

– Как, все! – прошептала я ошеломленно.

– Да, все.

Смокинг Уилсон бросил на перила, ослабленный галстук свисал печальной петлей. Верхние пуговицы на рубашке были расстегнуты, а сам он сидел на ступеньках, поставив локти на колени и сложив руки перед собой. Пару секунд я смотрела на него сквозь стеклянную вставку в двери, думая, может ли он сказать что-то, что убедит меня простить его. Он показал, что думает на самом деле, и его слова не шли у меня из головы. Наоборот, ярко горели перед глазами, без остановки жужжа в мозгу.

Меня поздравляли, хвалили, даже восхищались. Но только слова Уилсона крутились и крутились в памяти, вытеснив все остальное. Магнат из Китая, чье имя я так и не смогла запомнить, заказал мне пять разных скульптур и вручил чек на пять тысяч долларов. Такая же сумма будет ждать меня, когда я все закончу, а Шеффилд даже отказался от своей комиссии. Этот вечер принес мне успех, заложил фундамент для будущего. Об этом я и не мечтала. Но весь вечер в груди ныло, а желудок сводило, и все из-за Уилсона.

При звуке открывшейся двери он поднялся. Но я кинула ключи в сумочку и прошла к своей квартире, не обращая на него внимания. После выставки я ездила по городу несколько часов. Впервые мне не хотелось возвращаться в Пемберли.

– Блу.

Подойдя к двери, мне пришлось выкапывать ключи из сумочки заново. Спокойно. Руки подрагивали, и я нахмурилась. Ну-ка, никакой дрожи! Он не увидит мою слабость.

– Блу…

Почти шепот, и я вздрогнула, хотя руки уже и так тряслись, а сердце отчаянно колотилось, грозясь осыпаться осколками. В следующую секунду он был рядом, склоняясь надо мной. Я не поднимала головы, пытаясь открыть дверь.

– Я волновался за тебя.

– Почему? – тихо спросила я. Ключ наконец скользнул в замок, и я с благодарностью повернула ручку. – Разве Тиффа тебе не сказала? Я была элитной девушкой по вызову. Они вызвали меня специально для мистера Инь-Яня. – Я захлопала ресницами, по-прежнему не глядя на него, открыла дверь и зашла в свою крошечную прихожую.

Уилсон дернулся как от выстрела. В следующую секунду он уже прижимал меня к стене, захлопнув за нами дверь с такой силой, что фотография меня и Джимми покачнулась и упала, разбившись об пол.

– Хватит. Перестань. Это не смешно, Блу. Это омерзительно. И я хочу выследить этого мистера Чертова Чена, как бы его ни звали…

– А разве ты не это подумал, когда я уезжала? – прервала его я. – Что я вышла на охоту за мужчинами?

– Почему ты мне сразу не сказала? – недоверчиво выдавил он, задыхаясь. – Меня гордость распирала за тебя. Это было великолепно, все работы до единой. А ты мне не сказала. Ты позволила мне вести себя как последняя задница!

– Так это я позволила? Я так готовилась, а ты… ты оскорбил меня, дал понять, что я выгляжу как ш-шлюха! – Я хватала ртом воздух, пытаясь вырваться, и сердито оттолкнула его, чтобы не разреветься прямо перед ним. Но он не отступил, вместо этого обхватил мое лицо ладонями, заставляя посмотреть ему в глаза. Я демонстративно уставилась куда-то поверх его плеча.

– Мне было страшно. – Его губы оказались так близко, и я постаралась сконцентрироваться на том, что он говорил раньше. Напомнила себе об отвращении в его взгляде и голосе, о презрении. Но его губы… и сам он так невыносимо близко. Я почувствовала его дыхание, и где-то внутри меня что-то сладко сжалось.

– Мне было страшно, Блу, – настойчиво повторил он. – Ты так много всего пережила. А я влюбился чуть ли не до потери рассудка. Не думаю, что ты готова к таким чувствам.

Сердце замерло, дышать получалось с трудом. А потом… моих губ коснулся поцелуй. Медленный, нежный, едва ощутимый. Уилсон снова заговорил, щекоча дыханием. Я схватилась за его рубашку, скручивая ткань, пытаясь не сойти с ума.

– Я старался не торопиться. Старался не торопить тебя. А потом увидел тебя сегодня. Ты нарядилась, собиралась куда-то идти, такая невозможно прекрасная, уверенная в себе, сильная. И я подумал, что потерял тебя навсегда.

Стоя почти вплотную к нему, я чувствовала лихорадочный стук его сердца, и мое тоже поспешило присоединиться к рваному ритму. А потом он снова коснулся меня губами. И это уже был не тот осторожный, выжидательный поцелуй. И я растворилась в нем без остатка. Мы ждали его так долго. Я гладила его по спине, притягивала еще ближе, нуждаясь в большем. Он обхватил меня и поднял в воздух, прижимая к себе, жадно целуя. Он пах лакрицей и снегом. Такой знакомый и в то же время запретный запах. Горячее и холодное. Что-то грешное, но надежное.

Он отпустил мои губы, начав осыпать поцелуями веки, щеки, шею, подхватил под бедра, разрывая ткань, будто любая преграда между нами ему сейчас мешала. Меня словно подхватила волна, и я оказалась на самом верху, пытаясь взобраться на гребень, но никак не могла до него дотянуться. Он поднял меня в воздух, закидывая мои ноги себе на талию, снова целуя в губы, выдыхая мое имя.

– Блу, ты так сильно мне нужна. Я так тебя хочу…

И в памяти всплыло его лицо… как он выглядел, когда сказал, что «не пойдет за мной». Я отпрянула от него, задыхаясь, все еще в его объятиях, все еще обвивая ногами его талию.

– Ты меня хочешь, Уилсон? Хочешь? А любишь? – вырвалось у меня.

Но его глаза были затуманены страстью, губы тянулись к моим, будто он даже не услышал вопроса. Я отодвинулась еще дальше, отказывая в чем-то большем и себе, и ему. Он нахмурился, чуть прикусил мою нижнюю губу, притягивая мою голову к себе, прося, требуя большего. Но я сопротивлялась, хотя все тело дрожало от желания. Я сползла вниз, коснулась ногами пола, с благодарностью обнаружив, что они меня еще держат, расправила юбку. Если не остановиться сейчас, у меня не будет сил сказать «нет». А сегодня мне было необходимо это сделать.