Екатерина Кариди - Бывшая любовница

Андрей Вольский вызывал у него устойчивую негативную реакцию, имя которой ревность. Он ассоциировался у Отто Марковича с нечистью, которую необходимо изгнать из сознания Марии как можно скорее. Раз и навсегда. Но времени ничтожно мало.

Завтра с утра этот непорядочный тип будет здесь. И неизвестно, как она поведет себя, сможет ли перед ним устоять. Поэтому действовать надо стремительно. Но мягко.

- Разве? - спросил он, хмуря брови. - Ведь это твой телефон прослушивался. Подумай хорошенько и скажи себе правду.

Девушка застыла, уйдя в себя. Он подался ближе, взял ее за плечи, заставляя взглянуть себе в глаза:

- Маша, позволь мне защитить тебя. Дай нам шанс.

Ему опять достался испуганный взгляд. И этот взгляд подействовал, как красная тряпка на быка. Он резко склонился ближе, почти к самому ее лицу.

- Почему ты так боишься? Зачем хранишь в душе этот гниющий труп?

- Что... - ее глаза расширись, а губы дрогнули от недоумения.

- У тебя все эти годы не было мужчины, я же знаю, - продолжал он горячо шептать, жадно вглядываясь в нее. - Снежная, стальная королева. Дай себе шанс узнать что-то новое. Дай мне шанс показать тебе, что все может быть лучше. Отпусти себя! Что ты теряешь, кроме тягостных воспоминаний?!

***

Маша просто НЕ узнавала этого обычно холодного и выдержанного мужчину. Сейчас он просто сметал ее, ломал внутреннее сопротивление. Слова просачивались в сознание, словно кислота, разъедая защитные барьеры, круша внутри нечто неприкосновенное.

Но если разум мог сдаться под напором неопровержимой железной логики, сердце противилось, восставало. Тоненькая ниточка интуиции дрожала внутри, кричала, что этого делать нельзя.

Смятение. Противоречивые чувства, раздирающие душу.

- Нет! - выдохнула она.

- Но почему?! Неужели ты так и собираешься хранить верность подлецу, который использовал тебя и бросил? Почему лишаешь себя возможности жить нормальной жизнью? Маша?!

Его лицо было слишком близко, глаза горели слишком ярко, жгли. Какой-то странный, неправильный момент. Маша замерла, ища в душе аргументы, чтобы опровергнуть его слова, а в голову не приходило ничего, кроме голой правды.

- Я не могу так, без любви.

Он вдруг улыбнулся и погладил ее по щеке.

- Какая же ты еще молодая, Машенька. Просто дай нам шанс, и ты увидишь, как все может быть волшебно...

Но тут на площадку с шумом ввалилась компания, в центре которой фосфорецировал кислотно-оранжевый сарафан, и обстановка разом переменилась. Особенно после того как подвыпившая Лариса, узрев каким-то образом Машу в полутьме, заверещала:

- Маша! Маша, иди к нам! - и бросилась со всех ног в ее сторону.

Отто шумно выдохнул, не скрывая своей досады, потом отстранился и произнес:

- Я зайду позже. Подумай о том, что я сказал.

И отошел в темноту.

Честно говоря, когда Отто ушел, Маша испытала облегчение, слишком уж он давил, прямо гипнотизировал. Трудно было этому сопротивляться.

Неуемная Лариска наконец добралась до нее, принеся с собой шум и массу идей.

- Давайте купаться! Айда все в бассейн!

Казалось, что эхо от этих воплей сейчас накроет звуковой волной все Мертвое море.

- Тише! - шикнула Маша, втягивая голову в плечи и оглянулась на фасад отеля. - Люди спят!

- Да? - спохватилась Лариса.- А мы тихонько!

И потащила ее за руку к отдельно стоявшей в стороне круглой ванне бассейна - лягушатника. Вдруг, словно вспомнив что-то, остановилась и заорала шепотом:

- Мальчики! За мной!

Однако команда телохранителей Циры топталась в стороне, и делала вид, что не слышит. Лариса махнула рукой, и оглянуться Маша не успела, как оранжевый сарафан уже метнулся к воде.

- Стой! Простудишься... - хотела сказать Маша, но та уже и сама передумала бултыхаться.

Воды в лягушатнике было от силы по колено. Лариса с наслаждением стянула босоножки на гигантской шпильке, села на бортик, опустила ноги в воду и блаженно застонала. Повернулась к Маше.

- Иди сюда, - потом огляделась вокруг и цыкнула. - Вот мужики... Только отвернешься, так и норовят свинтить.

- Кх-кхммм, - прочистила горло Маша, стараясь не рассмеяться, и подошла ближе.

Озноб вернулся опять. Чтобы подавить нервную дрожь, обняла себя за плечи. А Лариса неожиданно серьезно спросила, искоса взглянув на нее:

- Поссорились?

В первый момент Маша даже вздрогнула, настолько резким показалось ей это вмешательство. Но и отрицать тоже было бессмысленным, потому что Лариса и так все видела и, по большому счету, пришла ей на помощь.

Маша задумалась, определяя для себя. Поссорились? Нет, наверное. Но прежней непринужденности между ней и Отто уже не будет.

- Да, нет, все в порядке, - сказала она и уселась на бортик.

- Не люблю ссоры, - проговорила Лариса, вытаскивая ноги из воды. - Знаешь, ты конечно извини, но он какой-то страшный, этот твой мужик. Давящий. Прямо как пресс. А так ничего, еще сочный. Получше Натана будет.

О, эта беспардонная откровенность... Хоть стой, хоть падай. Но в том, что касалось Отто Марковича, характеристика была убийственно точной. Кузнечный пресс.

- А чем он лучше Натана? - поежилась Маша, потирая ладонями плечи.

Та влезла в босоножки и выдала:

- Потому что твоего Натана пока на секс разведешь, состаришься. А этот сам хочет.

Слышал бы это Натан!

Маша долго тряслась от смеха, уткнувшись носом в ладони. А потом глубоко вздохнула, понимая, что ее попросту штормит от эмоций. И как-то разом нахлынула усталость.

Наверное, и впрямь пошла реакция на стресс.

Надо разобраться со всем на свежую голову. Завтра многое будет видеться иначе, она знала это по опыту.

- Пойду спать, - проговорила Маша, вставая.

***

Сейчас ей действительно хотелось уже забраться в свою постель и отогреться, потому что от внутренней дрожи вибрировало все внутри. Пока стояла, ждала лифт, прямо зуб на зуб не попадал. И вдруг услышала:

- Замерзла?

Сердце подпрыгнуло к горлу. Отто. Как она могла забыть, он же сказал, что зайдет позже!

- Немного, - выдавила, стараясь не показывать волнения. - Но это ничего, сейчас спать лягу, и все будет хорошо.

- Стой, - проговорил он, подойдя вплотную. - Ты так не заснешь, надо расслабить тебя, снять стресс.

- Я...

Но он уже обнял ее, мягко прижимая к себе и стал гладить горячей ладонью по плечу. Так действительно стало теплее, но напряжение никуда не делось.

-Ты так дрожишь, - пробормотал он. - Тебе надо выпить, немного коньяка, принять горячий душ и спать. Пойдем.

С одной стороны, эта его авторитарность была настолько привычной, просто до автоматизма. А с другой... Это вызывало протест, потому что он планомерно вторгался в ее зону комфорта. Маша попыталась высвободиться.

- Спасибо, я сама.