Геннадий Ерофеев - Тихий русский

Макура в те времена почти за гнулась – как некогда Геныч в её красильном цехе. Смуглянки-молдаванки разъехались кто куда , цеха позакрывались, в полуопустевших общагах воцарилась смертная, абстинентно-фригидная скука. Тяжкий стон обманутого пролетариата эхом прокатился по теряющей «брэнд» Макуре.

Но худа без добра не бывает: Ока на «траверзе» главного ко р пуса фабрики немного очистилась от ядовитой грязи и даже (о чудо!) стала в том месте замерзать – раньше про мышленные стоки всю зиму напролё т не давали льду затянуть благоухающую сероводородом «майну». Пьянст в о, блядство и хулиганство пошло на убыль. Оглохшие от многолетнего шума обитатели Макуры, пополнившие нестройные ряды безработных, недоуменно вслушивались во вчуже странные «звуки тишины», безуспешно пытаясь научиться наслаждаться ими.

Но скоро воцарившуюся вокруг остывающего полутрупа тишину нарушило требовательное урчание голодных жел удков – холосты е шпули-то жрать не будешь!

Макура – «город невест» Иваново в миниатюре – приготовилась к мучительной голодной смерти и забвению. Даже деревянные сортиры перестали пахнуть. Зато Спасо-Преображенский монастырь постоянно увеличивал и даже раздувал «штаты»: на фоне вс е общего хаоса и разрухи монашеская жизнь казалась потерявшим надежду люд я м подлинным раем.

Однако всевидящий Господь всё -таки обратил внимание на рекордно высокий рост числа иноков и инокинь в граде Нурове и не пожелал вычеркнуть Макуру из списка живых. Откуда-то появилось сырьё; закрутились освобождё нные от любовной повинности шпули; с прежней мощью и экологически вредной наглостью начала блевать в Оку залповыми сливами восставшая из ада и вновь переплюнувшая ад красилка; уровень извергаемого фабричонкой шума быстро достиг прежних запредельных, неперевариваемых людьми децибел; день ото дня густеющие ароматы отх ожих мест радостно сигнализировали обитателям прочих муром ских гарлемов о возрастающем материальном бл агополучии работников акционированной, капиталистической, набирающей «дивидендский» жирок Макуры.

У самого подножия спуска, где дорога поворачивает налево, чтобы далее шагать параллельно текущей на север реке, струилась по влажному асфальту довольно большая п ё страя лента.

Змея!

Но не гадюка – уж: два жё лто-оранжевых пят на на голове не позволяли ошибиться в идентификации припозднившейся устро иться на зимовку рептилии. Не чё рная кошка, но она перебежала, вернее, переползла Генычу дорогу, и у него вновь нехорошо шевельнулось под ложечкой: пути сегодня точно не будет.

Уж устремился к урезу воды, а Геныч с неслышимым миру вздохом повернул-таки налево, огибая прогорающий от недостат ка посетителей ресторанчик с навеянным близкой рекой названием «Яко рё к».

У входа в кабак в гор дом бюргерском одиночестве отстаивался после неудачного «сношения» с российскими дорогами пятисотый сивый «мерин», высокомерно озаряя се ро-стальным блеском окружающий «макурианский» ландшафт. В этих интерьерах он выглядел более нелепо, чем выглядела бы ракета «Протон» возле курной избы русского крестьянина IX -го века.

Чесать мою тарелку частым гребнем! Этот сивый мерин Буланов – молодец!

С паршивого «Пелетона» хоть шерсти клок. Многие годы добраться от Октябрьского съезда до поворота на разводной мост было не намного легче, чем преодолеть фирменную полосу препятствий. Теперь же с подачи Бул анова оба спуска к реке, разделё нные примерно километр овым промежутком сильно пересечё нной местности, соединяет, по выражению журналюги из газет ы «Муром ский рабочий », «чё рная гладкая лента асфальта». Пришлые «мерседесы» видали асфальт и получше, но для «жигулей », велосипедов и пешеходов сойдё т и разухабистый муром ский битум.

Асфальт асфальтом, а пейзажик по обе стор оны магистрали «666» остался всё тем же удручающе лунным. Особенно по правую от Геныча руку . За годы «реформ» водный пассаж и рский и грузовой транспорт пришё л в упадок, и сейчас левый “ costa del sol ” («солнечный берег») Оки напоминал пейзаж после битвы. Заваленный грудами песка и щебня берег был усеян насквозь проржавевшими списанными буксирами, баржами, какими-то немыслимыми кар басами-баркасами, а также искорё женными частями этого когда-то способного плавать доцусимского говна – золотое дно для припыленного режиссёришки Андрея Тарковского и его чернушников-операторов. Будто вся эта н епобедимая, но всё ж таки побеждё нная перестройкой и псевдореформами армада в стр ахе выбросилась из пропитанного соляркой окского «соляриса» на и без того захламлё нную сушу, спасаясь от невесть как просочившегося в равнинную Оку агрессивного родственника лох-несского чудовища.

Речной флот с ручками утонул на суше . Даже некогда популярный продуктовый магазин «Водник», стоявший напрот и в главной муром ской пристани, приказал долго жить: эвтаназия в применении к магазинам не запрещается. П ерестали хо дить в город кораблестроителей Навашино речные трамвайчики , на которых во времена острейшего товарного дефицита Геныч со своим приятелем Саней Баранцевым ездил за бутылочным пивом ; «отлеталась» быстрокрылая, всего за три с половиной часа доставлявшая муром цев в Нижний Новгород (тогда Горький), «Ракета», которой гнусное времечко дурных непродуманных перемен подрезало подводные крылышки; почти не стало видно и частных моторных лодок, в своё время буквально кишевших на Оке; захирел, как угодивший под сбросы Макуры жерех, оживлё нный водный туризм – сегодня о нём напоминает лишь обращё нная к случайно заплывшим в муром скую «гавань» безумцам-робинзонам приветственная надпись на высокой и длинной глухой стене, подозр ительно похожей на тюремную. Од ним словом, полнейший Перл Харбор, япона мать!