Светлана Бестужева-Лада - Зарубежная история в лицах

На эту угрозу Кабрера твердо ответил, что ни в коем случае не откроет ворота перед бунтовщиками.

Тем временем к замку стеклось множество горожан, встревоженных шумом и на всякий случай вооружившихся. Им Мальдонадо искусно внушил, что ради защиты их интересов выступил против невыносимой тирании губернатора Кабреры, и призвал рука об руку с ним отстоять свободу и завершить столь превосходно начатое дело. Простой народ по большей части принял его сторону, и Сеговия оказалась в состоянии настоящей войны. На улицах шли непрерывные сражения, и вскоре ворота самого города оказались в руках повстанцев.

Считается, что сама Беатрис де Бобадилья, выбравшись неузнанной из замка, ускользнула из Сеговии и принесла королеве весть о случившемся и вытекающей отсюда опасности для ее дочери.

Услыхав об этом. Изабелла немедленно бросилась в Сеговию. Лидеры мятежа, узнав о ее появлении, не посмели зайти в неповиновении так далеко, чтобы закрыть перед ней ворота. Тем не менее, у них достало дерзости выехать ей навстречу и попытаться воспрепятствовать въезду ее свиты. Советники королевы, видя настроение толпы, убеждали ее быть осмотрительной и уступить их требованиям. Но ее гордость только вспыхнула от этого осторожного совета.

– Помните, – воскликнула она, – что я – королева Кастилии, что этот город – мой, что никаких условий не может быть для моего въезда в него. Я въеду, и со мной – все те, кого я считаю необходимым видеть возле себя.

С этими словами Изабелла послала эскорт вперед и въехала в город через ворота, захваченные ее сторонниками, а затем прорвалась к замку.

Туда стеклась разъяренная толпа: она напирала на ворота, пытаясь ворваться внутрь.

Королева, не обращая внимания на увещевания кардинала испанского и графа Бенавенте, находившихся вместе с ней, приказала распахнуть ворота и пропустить всех, сколько могло вместиться. Народ вливался во внутренний двор замка, шумно требуя выдать сенешаля. Навстречу вышла хрупкая прекрасная юная королева, одинокая и бесстрашная, и, когда наступила изумленная тишина, спокойно обратилась к толпе:

– Чего вы хотите, люди Сеговии?

Покоренные ее чистотой, охваченные благоговением перед ее величием, они забыли свой гнев. Уже смиренные, жители высказали жалобы на Кабреру, обвиняя его в притеснениях и прося Изабеллу о смещении губернатора.

Королева немедленно пообещала удовлетворить эту просьбу, что привело к резкому повороту событий: из толпы, всею несколько минут назад изрыгавшей угрозы и проклятия, теперь раздавались крики приветствий.

Она приказала направить к ней представителей, которые изложили бы причины недовольства правлением Кабреры, и возвратиться к своим домам и трудам, предоставив ей судить администрацию.

Когда Изабелла ознакомилась с выдвинутыми против Кабреры обвинениями и убедилась в их беспочвенности, она объявила о его невиновности и восстановила в должности, а побежденный народ смиренно подчинился ее постановлению…»

Разумеется, Фердинанд сыграл заметную роль в истории Испании, но его сложно как-то выделить. А вот Изабелла, хотя и была менее активна Фердинанда, по потенциалу превосходила его. Её решения, которые она принимала в течение жизни, мудры и проницательны. Она всегда умела добиться своего, безусловно, как политик, она была выше Фердинанда.

И Святую Инквизицию создала королева Изабелла; Фердинанда религиозные проблемы вообще мало интересовали. Более того, она (формально – вместе с супругом) возглавила эту структуру. Инквизиция Испании находилась в подчинении королевской четы, а вовсе не Папы римского – факт, который вряд ли можно оспорить.

Сложнее, хотя и необходимо, оспаривать другой факт: роль великих инквизиторов (и духовников королевы), чья деятельность пришлась на царствование Фердинанда и Изабеллы, Томаса де Торквемада и Хименеса де Сиcнерос.

Вопреки общераспространенному мнению, они не были мрачными затворниками, «жаждущими крови невинных жертв», а вполне адекватными публичными людьми, ближайшими советниками и соратниками испанских монархов. И не мракобесием они славились, а государственным мышлением и покровительством наукам!

Существует книга «История испанской Инквизиции», написанная в начале XIX века секретарем Инквизиции Хуаном-Антонио Льоренте. После ее написания и издания автор долгие годы был вынужден жить в изгнании во Франции, хотя, помимо всего прочего, дон Хуан-Антонио камня на камне не оставляет о мифе о зверствах и беспределе испанской инквизиции – мифе, прочно вбитом нам в головы со школьных времен.

Оказывается, Инквизиция никогда никого не сжигала (этим занимались светские власти), не преследовала науку, а мирно сосуществовала с университетами, активно отстаивая собственные догмы в научных диспутах, не охотилась на ведьм, а преследовала преимущественно марранов (выкрестов, тайно сохранявших веру в иудаизм). Может быть, именно из-за последнего обстоятельства Инквизиция и была демонизирована в истории.

Главное же – Инквизиция никогда не убивала «10—12 миллионов людей в Европе». Это общее количество людей, погибших на кострах и в застенках по всей Европе, прежде всего, в протестантских странах. А в Испании с 1550 по 1800 год по приговорам испанской Инквизиции было казнено 3—4 тысячи человек. Как говорится, почувствуйте разницу.

Так называемые «зверства» испанской Инквизиции – ничто по сравнению с общепринятыми по тем суровым временам истязаниями, практиковавшимися светскими властями Германии, Франции и особенно Англии, чьи правители не без извращенного удовольствия проливали кровь сначала соотечественников, а затем и всех порабощенных ими наций.

Испанской Инквизицией допускалось только три вида пыток – веревкой, водой и огнем. У британских «носителей свободы» фантазия была куда богаче: они частенько практиковали такие «спортивные» развлечения, как придавливание живого человека каменной плитой и втыкание в задний проход раскаленного железного прута, кончик которого должен был выйти через рот. О сожжении монастырей вместе с монахами можно даже не упоминать – это также общеизвестно, как практически поголовное истребление индейских племен в Новом Свете.

Не во всем Новом Свете, а только в северной его части. Что касается «зверств испанской Инквизиции» в Латинской Америке, то там после бандитских набегов Кортеса убийств местного населения практически не было. Испанские (и португальские) завоеватели ассимилировались за прошедшие века с местным населением, мирно принявшим католичество, и создали новую цивилизацию. Как выглядит сегодня группа latinos, думаю, объяснять не надо.

Изабелла была сторонницей национализации, которая при ней, собственно, и началась. Высшие посты оказались навсегда недоступными для иностранцев. Канули в лету времена, когда финансами в Испании занимались евреи или мусульмане: перед ними было поставлено условие – либо принять христианство, либо покинуть страну. Так потихоньку была сформирована абсолютная власть монарха, а точнее двух монархов.