Аржан Салбашев - Египтянин

Великие лица нижнего Египта уже покинули конюшню, а подросток – пыль под сандалиями вельмож, ничтожная мышь, дрожал от страха в стожке. Он долго сидел в холодном поту, пытаясь собрать всё своё мужество. Наконец, придя в себя, он выбрался из своего укрытия. С трясущимися коленками направился было к выходу, как увидел в проходе папирусный свиток. По сломанной печати Моисей догадался – письмо номарху от Эйе. «Может догнать их – вернуть?» – мелькнула, было, мысль. Тут же опомнился. «Ага, вместе с письмом всучить им в руки меч, чтобы они не теряли на его поиски время даром. Вжик – и покатилась моя голова тыквой по земле». Оглядываясь, словно воришка, по сторонам, мальчик выкопал возле стены неглубокую ямку, положил туда находку, засыпал песком. Всё это он проделал, не задумываясь над своими действиями, словно им руководила неведомая ему сила.

За стенами гарнизона подросток увидел заговорщиков в окружении телохранителей, удаляющихся в направлении южных ворот. «Желают посмотреть – как Навин обучает колесничих», – догадался подросток.

Неожиданно Джути оглянулся, пристально посмотрел в его сторону. У Моисея «душа ушла в пятки». Стараясь не выказывать волнения, придав лицу безразличный вид, он неспешной походкой свернул в ближайший переулок…

Моисей второй год служил писцом в кенбете 23 23 Кенбет ( егип .) – Совет, выполняющий административные и судебные функции. города. Восемнадцатилетнего юношу за его умение толково составлять отчёты часто звали на заседания, проходившие в зале суда храма Маат. Ответчик и истец давали письменные ответы, суд решал дело втайне. При завершении процесса судья, молча, прикладывал значок с изображением богини истины Маат ко лбу того, в чью пользу было решено дело. Чаще всего ответчиков из бедноты ссылали на Синай на медные копи. Кроме того, осуждённый мог лишиться языка за разглашение государственной тайны или святотатство. Ему могли отсечь правую руку за воровство или подделку документов, либо налагали штраф. Но нередко процесс завершался вынесением смертного приговора. Казнь, в зависимости от тяжести преступления, была разная: отсечение головы, повешение, сожжение, распятие или погребение заживо. Юноша на скорую руку записывал суть разбираемого дела, после вынесения приговора составлял подробный отчёт на папирусных свитках и сдавал в архив начальнику канцелярии. Число членов кенбета при рассмотрении дела было неодинаково: от одного до десяти. При разборе земельных тяжб между наследниками присутствовали не меньше двух членов кенбета, а при регистрации различных правовых актов было достаточно и одного. Председатель Совета назначался номархом из числа почётных граждан города. Это мог быть: и начальник ремесленного отряда, и начальник складов, и начальник канцелярии. Те, в свою очередь, назначали помощниками знакомых. Моисея поражало – как сильно было развито у судей кумовство и продажность. Если жалобщик находился в родстве с судьёй или имел толстый кошелёк – процесс был за ним. Для решения вопроса в свою пользу жалобщики делали подношения судьям до начала процесса, а при удачном завершении – преподносили своему благодетелю ещё более щедрый подарок. По негласному договору половину подношений судьи отдавали представителю номарха, остальное делилось между участниками процесса в долях, согласно занимаемой должности. Власти пытались бороться с продажностью чиновников кнутом и пряником: поднимали им жалование, освобождали от уплаты налогов, штрафовали беспощадно, но тщетно – победить человеческую жадность они не могли.

Для себя юноша решил: выбьется он в судьи – будет судить справедливо. Невзирая на чины и звания…

Пятый день месяца хойяк во второй год правления фараона Хоремхеба был выходным. Моисей ещё накануне запланировал проведать родных.

Достал из комода одеяние простолюдина: власяницу 24 24 Власница – грубая накидка изо льна . и увясло 25 25 Увясло – головная повязка . . Сложил в узел.

Спустившись на первый этаж, юноша застал учителя с супругой на кухне за завтраком.

– Присоединяйся к нам, сынок, – с нежностью в глазах пригласила Эрте, ещё не старая женщина с седыми волосами, собранными на затылке в пучок.

– Некогда, тётушка. Хочу застать своих дома. Вы мою маму не знаете: управится по хозяйству спозаранку и может весь день по родственникам ходить, сплетни собирать, – улыбнулся юноша.

– Это точно! – засмеялся шутке Потифар. – Мы, старики, такие. Нам хлеба не давай, а поболтать – не мешай. Беги, сынок, и не забудь взять с собой подарки…

Солнце поднялось над вершинами гор, когда Моисей добрался до жилища. Когда-то казавшаяся высокой изгородь из тростника едва доходила парню до пояса.

Во дворе под навесом Мариам перебирала овечью шерсть.

– Моше, братик! – бросилась она к нему в объятия.

На шум выскочили домочадцы…

Когда волнения от встречи улеглись, прошли на кухню – помещение без крыши с тандыром у стены. Моисей вручил подарки: сестре – ожерелье из тонких резных золотых и серебряных пластин к предстоящей свадьбе, матери – отрез ткани на платье, отцу и брату – нож и резную доску с игрой в сенет.

– Чтобы не скучал на пастбище, брат, – пояснил он, протягивая доску Аарону.

– Отличный подарок! – попробовал отец пальцем остроту лезвия.

– Ещё бы, мне его на заказ знакомый кузнец выковал, – похвастался Моисей.

Мужчины расселись вокруг низкого столика на войлочных ковриках, скрестив ноги. В ожидании завтрака повели неспешную беседу.

– Решил отпустить бороду? Не боишься? – обратился Моисей к отцу, наблюдая густую поросль на лице. – В Египте только фараон имеет право носить бороду.

– О, ты как взрослый муж говоришь! – с гордостью за сына улыбнулся Шуну. – За меня не волнуйся: в город я не хожу, в деревне никому дела нет – с бородой я или – без. Вода спадёт, погоним скот на заливные луга, где кроме коров и быков на нас никто и не посмотрит. Как говорится: «Подальше от царей – будешь целей»…

У отца на каждый случай имелась поговорка, так что и добавлять после этого было нечего.

– Ты расскажи, как твои дела? – живо поинтересовался Шуну.

– Потифар ходатайствовал перед главным судьёй о переводе меня на должность судьи. Буду самостоятельно вести мелкие дела, – с довольным видом поделился новостью Моисей.

Но отец не обрадовался.

– Не рано тебе, сынок, в судьях ходить? На большом месте сидеть – надобно много ума иметь! Тебе всего восемнадцать, жизни не знаешь, а собираешься судить других, – засомневался Шуну.

– Я за два года практики столько увидел и услышал – другим на несколько жизней хватит.