Анри Коломон - Франсуа и Мальвази. I том

Пока дым рассеивался де Морне отнимал шпагу у Аньяна. Услышали вдалеке выстрелы трех несущихся на них во весь опор всадников.

Причиной их опоздания явилось то, что они не заметили как бандиты выехали на дорогу и продолжали ехать по лесу в противоположную сторону.

– Кончаем их. – приказал Спорада, наблюдавший за всем происходящим позади всех.

Де Морне в ярости нападавший и безрезультатно обрушивающий на Рено свои удары, спокойно отбиваемые мешал дать залп, более того лезя в самое пекло на ражен, подвергался большой глупости быть убитым.

Манде не долго думая, оттащил коня де Морне вместе с ним самим за узду в сторону, освободив пространство перед Рено, закрывавшим собой баронессу, и ими.

– Целься!…

В это время выстрелил д’Олон: последний головорез со страшным криком схватился за плечо, неудержавшись за седло, свалился с коня.

Рено в очередной раз получив заряженный баронессой пистолет от волнения замешкался в кого из наведших на них дула стрелять?

– Пли! – раздались четыре выстрела: Манде, Спорада сразу из двух пистолетов и последний запоздалый де Морне, который тотчас спрыгнул с седла.

Рено медленно опуская голову, и сам за ней наклоняясь, вывалился на землю… замерев, когда де Морне наступив на его мертвенно побелевшую руку, залез вовнутрь.

Баронесса д’Обюссон была мертва, о чем свидетельствовали два кровавых пятна, переставших сочиться и увеличиваться на белой материи платья.

Де Морне как вурдалак, иного сравнения не нашлось бы, подсел к мертвому телу, ища в нем и дорожной сумочке, так нужный документ.

Зрелище было просто отвратительным даже для Манде, уж на что к такому привыкшему, и тот предпочел отвернуться, переведя взгляд на троих всадников, заметно к ним приблизившихся.

Аньян, не выдержав, вообще погнал своего рысака с ужасного места побоища, с мучениями совести думая о том, что они здесь сотворили.

Не видно было и Гийоме.

Секунды шли одна за другой, приближалась опасность, а де Морне все еще не мог найти чего искал.

Наконец настало такое время, когда его следовало убрать. Манде, взглянув на Спорада ничего не возразил, видя в каком состоянии находится де Морне.

Поиски велись на грани безумия, понятно что ни о каком уезде он и слышать бы не захотел, а оставлять его им было нельзя.

Вдруг де Спорада опустил дуло пистолета, готового вот-вот выстрелить, и лишь затем раздался радостный вопль де Морне, не сразу осознавшего, что он нашел.

Засунув обратно в разорванный пакет документ и отбросив вывернутую сумку с разорванным дном, де Морне, весь измазанный в крови, вылез из фиакра, засовывая пакет в нагрудный карман.

– Скорее же! – попросил настойчиво Манде, держа ему его коня за узду, в тоже время наклонился, подобрал выпавший из сумки кошелек. Когда садился в седло снова раздался выстрел, уже настолько близкий, что могло показаться, что им уже поздно пускаться в скач, остается только принять бой с наезжавшими.

Подумал так и глянув назад, заметил как раненный головорез поднял голову и застонал.

– А меня… помогите…

Де Спорада выстрелил ему прямо в лицо.

Де Морне тоже шпагой проткнул лежавшего спиной к верху другого головореза, на всякий случай. Втроем: Манде, де Морне и Спорада погнали своих коней к лесу.

Спорада будучи последним и чувствуя погоню за спиной обернулся и выстрелил в ближайшего, так же выстрелившего в него. Не подними конь де Гассе в это время голову, свалился бы наездник, а так замертво пал конь, так что де Гассе еле успел спрыгнуть, иначе падение вместе с конской тушей имело бы для графа печальные последствия.

Вскоре пал таким же образом и конь д’Олона, убитый так же метким выстрелом де Спорада, когда тот уже въезжал в прогалину леса…

Погоняя коня де Морне прижимал к груди добытый пакет и вспоминал проход Гийоме, остановивший экипаж. Де Морне даже почувствовал к нему симпатию, но тут же вспомнил и другое, что все его планы чуть не порушились так же из-за него…

Не проспи они, синий фиакр был бы более чем мягко остановлен и обшарен, а после докажи что было на самом деле. Впрочем эти трое и тогда бы не дали бы все гладко провести. Сожалея о грязно проведенном деле и чувствуя радость, что все-таки конечная цель достигнута, незаконнорожденный сын завещателя погонял коня, наклоняясь от бивших его веток.

Удачно успевший спрыгнуть де Гассе жестом руки указал скачущему за ним Баскету ехать за д’Олоном, что тот и сделал, однако сам граф не стал садиться на одного из свободных коней, так как увидел что и его друга постигла та же участь.

Проследив удачно ли упал д’Олон. Де Гассе стал приближаться к месту ужасной драмы, разыгравшейся на их глазах.

А зрелище представилось действительно жутким: уж на что он нагляделся на войне на всякое, но чтобы так гнусно напасть и убить пожилую женщину… и всех сопровождавших ее… впрочем нет, кто-то закопошился под передними колесами и прикрывавшей его туши лошади. Через некоторое время оттуда боязливо высунулся Гренгуар, оставшийся таким вот образом в живых.

Видя, что граф перевел с него взор вовнутрь фиакра на буквально растерзанное тело баронессы, Гренгуар потихоньку встал…

На зигзаге дороги уже стали собираться любопытные, один за одним подъезжали экипажи, когда д’Олон хмурый и недовольный подошел ко всем сзади. Их общее восхищение вызвал убитый Рено, так долго сопротивлявшийся, сейчас неподвижно лежащий.

Мало-помалу собравшиеся окружили место, где разыгралась драма, неплотным кольцом. Конечно же при таком стечении людей, все продолжавшимся увеличиваться, дело не обошлось без полиции. Черный маленький полицейский кэб, курсировавший дежурным рейсом из Парижа в Орлеан, конечно же остановился на обочине дороги, чтобы разобраться в чем дело? Выскочивший из кэба маленький полицейский добрался до места намного раньше другого, степенного и чином выше. И поэтому прежде чем тот подошел, без него графу де Гассе и д’Олону, коротышкой, вставшим перед ними по-деловому, было учинено следующее:

– Господа, соблаговолите сдать оружие. – сказал им не разобравшись, что конечно же взбесило д’Олона, но ответить успел де Гассе.

– Нет причин нам его сдавать.

Произошла перебранка, маленький полицейский стоял на своем, пока не подошел его напарник, старше по чину.

Скоро разобравшись, он стал составлять протокол, в то время когда его сослуживцу пришлось извиняться в своей несдержанности.

Тела убитых покрывали с лицом, а синий фиакр уже тронулся, везя убитую, как внимание всех привлек к себе мчащийся сюда на полном скаку, невзирая на толпу наездник, вернее даже два.

Сбив некоторых зазевавшихся, в том числе и младшего полицейского, первый наездник слез и шаткими шагами добрался до фиакра, где так и осталась лежать убитая баронесса… приподнял полог и горестно воскликнул, убирая руку.