Анри Коломон - Франсуа и Мальвази. I том

Въезжать в ворота не стал, не смотря на манившую беломраморную лестницу, терассками поднимавшуюся к парадной стороне дворца, меж сочно зеленых газонов и ровно подстриженных рядов кустарников, а поехал в объезд с внешней стороны вдоль невысоких каменных стен, на которые можно было залезть став на седло. Шириной они были такой, что свободно можно было проехать по ней на коне. Стены сменились решетчатыми садовыми оградами с каменными основаниями. Потом снова шли уже разрушенные стены, опоясывавшие развалины старого Сан-Вито. Здесь он немного задержался в диком саду, вышедшим за ограду. Необходимо было незаметно взглянуть на незатронутость места схрона. Далее поехал около высокой стены тела уже самого дворца, завернул за круглый угол башни Любви, как называли здесь эту возвышающуюся над стенами тонкую круглую башенку овеянную романтическими легендами.

Далее проехав возле высоких стен с выступающими бойницами, он выехал на дорогу и после этого более чем полумилевого объезда въехал в ворота.

Стараясь не привлекать к себе внимания сдал Мэра на конюшню, далее незаметно по обходной дорожке через оранжереи добрался до преддворцовой оранжереи, откуда попал в галерею, уже в самом дворце.

По одному богу известным приметам, Метроне сразу почувствовал что что-то не так… он долго не мог понять, пока не вспомнил прежний оживленный и шумный Сан-Вито. Во дворце царило болезненное спокойствие.

Пройдя в широкую, с высоким потолком залу, расписанную ажурными красками он остановил мальчика-пажа, спросил:

– Как здоровье князя?

– Говорите тише, приказано говорить шепотом…

Метроне направился на второй этаж к медицинскому кабинету главного врача дону Мастеро. Там же находилась аптека и лаборатория, где дон Мастеро в данный момент приготовлял наверное свои лекарства.

Своим вторжением мешать ему не стал, а дождался его выхода в коридорчике рядом же.

– Дон Мастеро! Дон Мастеро! – окликнул Метроне.

– Да! И пожалуйста, говорите потише.

– Увы как горестно осознавать, что настали такие горестные времена.

– И не говорите сеньор Метроне.

– Как вы меня знаете?

– Вы состоите на службе у его сиятельства…

– Точно так! И поэтому вы понимаете, я должен сообщить монсеньору о печальном известии.

– Да, его состояние прямо скажем не завидное… наследственная болезнь, что тут говорить.

– Он еще жив м-м-м, что же его смерть неминуема?

– Это последний кризис, если организм сам не справится с этим состоянием. С каждым днем все хуже и хуже. Если так дальше пойдет, то думаю ему несколько недель остается на этом свете жить.

– А что и у сеньорины…? – с неподдельной тревогой спросил Метроне.

– Нет, на дочь болезнь не перешла, и у маркиза с самого детства никаких судорог не замечалось. Эта наследственная болезнь повторилась после определенного колена. У них в роду случай один нехороший был. А князь родился мертвым ребенком. Покойная герцогиня незадолго до родов заболела. Только поэтому болезнь и схватила его одного.

– Я так боюсь всего этого. И все же дон Мастеро… желаю вам удачи.

– Хотелось бы чтобы это было так.

– Не буду вас задерживать…

Метроне возликовал, наконец-то начинается! За «хорошую весть» маркиз де Спорада обещал ему в награду сто унций, это около трех тысяч! Хорошо он раньше проявил инициативу выпросить вознаграждение, тогда когда ничего не предвещало удачи.

По такому случаю заодно можно было выпросить и заем.

Ему осталось только вырыть свои денежки из под корней пинии и ехать получать денежки от де Морне, и так же не малые, больше чем заплатят Аньяну, не без протекции де Спорада конечно. Оставалось только узнать об удачном исходе дела под Орлеаном.

Подсчитывая возможную сумму своего состояния, подумал что сможет провернуть все что намечал… почувствовал голод, ведь он сегодня ел всего один раз за пол дня!

Удовлетворить свои потребности в еде Метроне решил в дворцовой столовой, или еще лучше на кухне, где имел с кухарками давнее знакомство, куда и направился изъявить свое жадное желание насытиться.

Еще чем кухня была ему желательней, это тем что там можно где-нибудь примоститься в уголке и спокойно попотчевать себя, не попадая на глаза, ведь он человек маркиза…

Но застав за работой знакомых ему кухарок, Метроне тем не менее без труда добился всего того что пожелал. Уминая спагетти с котлетами и выглядывая из-за мешков сухих фруктов, вспоминал то место меж основанием стены и корнями сосны, где он запрятал свои сокровища, куда сейчас намечал отправиться.

Желая поскорее вернуть себе свое, он ел соответственно быстрее. Наконец закончив трапезу утер рот рукавом, а затем заметив салфетку – салфеткой.

То что удерживало его во дворце до сего момента, более уже не удерживало, оставалось лишь, как уже говорилось, вырыть кубышку и с легким сердцем покинуть Сицилию.

Метроне уже вышел из кухни, как!…В длинной галерее столкнулся лицом к лицу с дочерью князя синьориной Мальвази де Монтанья-Гранде, шедшей в его сторону в сопровождении старика Пираже.

– Как! Вы сеньор Метроне! – притворно удивилась молодая девушка, и сама от этого заулыбалась. Метроне в первый момент сник и оробел, не так от неожиданности, как главным образом от самой встречи.

– Здравствуйте сеньора… – только и промямлил он, отводя взгляд полный скорби, однако не решившись утереть рукой несуществующую слезу.

Пираже еле удержался от смеха, но все же улыбнулся.

– Вы приехали одни? Или дядя мой тоже приехал? – так и спросила она его, без дальнейших уловок, что его обескуражило еще больше.

– Нет, но я собираюсь…

«Боже, какой я дурак!»

– …поехать, известить его. – продолжал убивать себя Метроне, не в силах остановиться. – …о том что я узнал.

– Да, мой отец умирает. – проговорила она поникшим тоном, ища в его глазах сочувствие. – Так вы значит только что приехали!

– И вот уже спешу обратно. – но не успел откланяться.

– Не отдохнув!? Нет, сеньор Метроне, я так просто вас не отпущу. Мне нужно будет с вами письма отправить. Пойдите отоспитесь, а я сейчас же сяду писать. Пираже, проводи его. – протараторила девушка, не давая Метроне и рта открыть.

Так что Метроне проиграл ей разговор и ему ничего не оставалось делать, как поплестись вслед за Пираже. Слово госпожи – закон, даже если пятнадцатилетней. Письма, так письма. В довершение ко всему вспомнил что с отдыхом опоздает на судно и с горяча хотел отказаться, но старина Пираже, обходительно потащил его за собой, ведя за руку.

Пройдя по всей громаде дворца, по бесчисленным галереям и залам они наконец вышли через широкий зал к завинчивающейся лестнице, уходящей вверх в каменное тело башни Любви, хорошо ему знакомой, откуда и не так далеко до его денежек по прямой знаемой им лазейке. Если что так он и вышмыгнет.