Анри Коломон - Франсуа и Мальвази. I том

– Мы сюда доски притаскивали. – сразу нашелся Гийоме. – Скажи, ты не знаешь, кто их брал?

– Нет, я сюда даже никогда не заходил.

– Однако же зачем ты сейчас пришел?

– Я просто увидел вас и пришел.

– А-а! Да, черт возьми, ничего уже и оставить нельзя. Кто-нибудь что-нибудь на них сжарил. Вот так лишняя растрата.

– Я ничего не знаю, месье.

– Мы тут решили конюшенку смастерить… вот. Ты не знаешь кому принадлежит эта площадка, этому или вашему дому?

– Не знаю даже, наверное королю…

– Хе-е! Шутник ты братец, мне нужно точно знать. Послушай, ты говоришь часто бываешь в этом доме?

– Я уже почти пол года в нем живу, с того времени как этот… как его?

Вобщем де Какой-то. – выкрутился он из трудного положения. – Купил этот дом и уехал в свой Ганновер.

– А ты не знаешь, когда он приедет и где его рабочий кабинет, где он обычно проводит время?

– Нет, не знаю, а зачем вам это?

– Ну рассмешил. Как же нам не нужно знать когда он приедет, когда мы собираемся приобрести землю, по крайней мере узнать про нее. А чтобы лошади своим ржанием не мешали ему… представляешь каково будет проснуться от… – Гийоме вытянул вперед ряд зубов и заржал как конь, чем очень рассмешил мальчика. – Так что сам должен понимать нам нужно знать, где стойла ставить и ясли размещать. Последний раз ты мне показался значительно смышленей.

– Нет, месье, я не знаю когда он вернется.

– А где его кабинет, то где он обычно проводит свое время?

– Не знаю, меня туда не пускали.

– Опять ты не знаешь. Ты же говоришь почти полгода там живешь. В кабинете должны находиться его личные вещи. Письменный стол с бумагами. Тайное место может быть? Мебель, особенно дорогая, постель где спит.

– Нет, не знаю. А! Наверное та комната, которую всегда держали закрытой.

– А какую держали закрытой? Напротив какого окна находится дверь в нее?

– Второго, на втором этаже.

– С какой стороны?

– С той. – указал на дальнюю сторону дома.

– А! Ну все хорошо, он там и не услышит.

– Только знаете, если что хотите узнать у управителя дома… – без меня. Моя мать выгнала меня из дома, пока отец здесь.

– Ладно, ладно, обойдемся без тебя. Мы подождем. Да, нам пока не к спеху, ну а тебе за труды, ты ведь теперь беспризорный, держи. – и Гийоме протянул ему большую медную монету с изображением короля.

Мальчик принял, поблагодарил и видя, что те начали измерять пядями пальцев ширину прохода от дома до дома, незаметно удалился. Они проследили как он вообще ушел с этой улицы, завернув на перекрестке куда-то совсем не на улицу «Золотого желудя».

– Ну ты щедрый.

– Нужно чтобы он во вкус вошел, втянулся. Он нам очень может понадобиться.

– Что ты там про топку болтал? Так вот я хочу насчет этого сказать. Мне все-таки кажется, что он после того как чуть не попал под копыта, сразу же и сжег, от греха подальше… на наших досках.

– Слушай, ты мне уже надоел. У меня этот костер уже в глазах стоит! Хватит меня своими догадками терзать! Де Морне сам бы прекрасно это сделал, но он заложил его в ящичек и передал Мандену. А тот вез его для чего? Чтобы спалить? Ну не дурак ли ты?…Даже если Манден тогда наложил в штаны, он не решится на это, потому что де Морне строго наказал спрятать его в схрон и никому не показывать…

…Если мы не сможем стянуть завещание, то по крайней мере дом обчистим. Такие люди как де Морне всегда все свои деньги при себе держат.

– Со специалистами от брата?

– Одни. И сейчас увидишь, что для этого нужно сделать. Пошли.

– Я все не могу понять зачем им нужен обличающий их документ?

– Да хотя бы затем, чтобы его на крайний случай кому-нибудь подсунуть и остаться невинными овечками. Если на них наступят. Или продать через посредников тем же Д’Обюссонам.

Они вышли на улицу, точнее Гийоме вывел за собой Аньяна и остановился возле входа, перед зданием. Интересовал второй этаж и второе окно от правого края из ряда в десяток окон. Затем они постучали в двери. Им открыла, та же консьержка, что разговаривала вчера вечером со стариком.

– У вас нет свободных квартир? – спросили они разом.

– Есть комнаты.

– Это все равно, покажите только на втором этаже, первого не люблю.

Тетушка Антиген, так она им представилась, повела их именно в тот край, куда им было нужно. И надо же так было оказаться, что двери напротив второго окна по коридору от правого угла занял именно тот вчерашний старик; а остальные две комнаты по сторонам были свободны, какие она им и предложила. Аньян было подумал сказать что можно и в одной, но видя, что Гийоме пошел в предложенную ему крайнюю, ничего не говоря на сей счет, решил промолчать. Значит так нужно. Получив ключи, вошел в свою.

Гийоме, рассматривая предложенную ему комнату, заплатил за неделю вперед и посожалел о том, что нельзя рядом со своей нанять комнату третьему – их другу.

К нему пришел Аньян, ведь ему не хотелось было платить. Гийоме сунул ему украдкой пол-луидора, пока тетушка Антиген, то ли по традиции, то ли по привычке протирала пыль с мебели. Когда заплатил и Аньян, она ушла.

– Вот тебе экю… три ливра пожалуй для него хватит, иди скажи старику, чтобы он убирался оттуда в другое место.

– Зачем столько лишних расходов, я выселюсь из своей.

– Дурак!

И за треть ливра старик конечно же выселился из этой комнаты, и Гийоме занял и ее. В ней он и решил поселиться, перенеся кое-какую мебель из угловой комнаты. Закрыв на ключ ту, стал размещаться в этой более просторной комнате.

Внутренняя обстановка средней комнаты ничем не отличалась от других: диванчик, шкаф для одежды, кресла и тумбочки, посреди стол со стульями. В углу на внутренней стене камин, с заложенной кладкой дров, трельяж, на полу еще не старые половики, а на внешней стене коврик. Именно он больше всего и заинтересовал его. Приподняв край, стал осматривать штукатурку.

– Могли бы и одну занять, что денег много? – снова услышал в свой адрес критическое замечание Аньяна.

– На всякий случай, чтобы не услышали. А сейчас пошли я покажу тебе одно место где ты будешь жить и заниматься одним делом. – опустив край коврика, проговорил Гийоме.

Вернулись они только вечером, со всем накупленным инструментом, для проделывания в стене лаза. И в тот же вечер отослав Аньяна в номер с окнами напротив дома де Морне и наказав входить в нее только через задний вход, и сидеть, никуда без дела не выходить, Гийоме принялся проделывать в стене лаз в кабинет, иначе говоря долбиться и ковыряться. Проработав недолго, но устав, улегся спать.

Прошло еще четыре дня, главным образом ночи, потому что это время было наиболее благоприятно для работы. Однако продвинулся он в своих результатах не намного. Стена была как монолит – единым бетонным блоком и по всей видимости толстым. Не измерял толщину стены у коридорных окон нарочно, чтобы не портить себе жизнь. Инструменты, которыми Гийоме пользовался были миниатюрны, малоудобными и к тому же быстро тупились и вообще ломались. Приходилось покупать новые, на что уходило время и деньги.