Наталья Колобова - Прелестник

Мари сидела в комнате, не проявляя никакого беспокойства.

– Как он? – тихо спросил Люсьен, подходя к алькову.

– Спит. Напрасно вы так тревожитесь, сударь. По-моему, ваш друг не стоит такой заботы.

– Не знаю, что там произошло между вами, – сдержанно сказал виконт, – но на твоем месте я не стал бы делать скоропалительных выводов. Лично я не уверен, что это обычное опьянение.

– Что же это, по-вашему?

– Больше похоже на отравление.

– Почему вы так думаете? – заволновалась девушка.

– Хотя бы потому, что я видел Луи пьяным.

– Это ни о чем не говорит, ваша милость, – успокоилась Мари. – Просто сегодня он выпил больше, чем обычно.

– Бутылку красного вина…

– Думаете, недостаточно? Вино без пищи свалит кого угодно.

– Возможно, – согласился Люсьен, – только не нравится мне его бледность. Обычно он краснеет.

– Увидите, завтра пройдет как не бывало, – заверила Мари. – Не будем же мы сидеть тут до утра?

– Если хочешь, можешь идти, а я еще посижу, – невозмутимо отозвался виконт.

Мари на всякий случай подошла к постели, заглянула, взяла маркиза за руку.

– Сударь, – тревожно позвала она Люсьена, – у него холодные руки. Это странно, я не помню, чтобы у Луи были холодные руки.

Люсьен подскочил к ней и потрогал руку маркиза, после чего решил разбудить его. Виконт долго тормошил друга, и наконец Луи очнулся, приоткрыл глаза и едва слышно спросил:

– Уже утро?

Люсьен облегченно вздохнул и ответил:

– Нет, Луи. Скажи только, как ты себя чувствуешь, а то я уже испугался.

– Ужасная слабость… и голова раскалывается, – пожаловался юноша.

– Может, позвать врача?

– Нет, не надо, никого не зови… и не говори матушке.

– Хорошо, не скажу. Но ты напрасно столько выпил.

– Бутылку анжуйского… Потолок кружится… – Луи закрыл глаза и погрузился в тревожный, болезненный сон.

– Ты слышала? – обратился Люсьен к Мари, – он сказал, что выпил одну бутылку. Да с одной он только хохочет и распевает куплеты…

– Он просто не помнит, – предположила Мари, но, подумав, добавила: – А, может быть, вы правы – он отравился? Надо сообщить родителям.

– Нет, пока не стоит. Подождем до завтра.

– А если с ним что-нибудь случится?

– Не случится, я буду здесь, – решил Люсьен.

– Может, лучше мне остаться? – предложила девушка.

– Нет, иди спать, а завтра твоя помощь может понадобиться. Хорошо, что никто не видел, как мы прошли сюда…

Утром известили, что Луи не может явиться к завтраку из-за плохого самочувствия. Услышав об этом, бедная герцогиня чуть не лишилась чувств. Вчера вечером ей сказали, что Луи уже спит, и она даже не заподозрила неладного. Герцог нахмурился и, покачав головой, спросил о причине, на что услышал весьма невразумительный ответ.

Герцогиня Анна, оставив трапезу, поспешила в покои сына. Отец предпочел остаться и прежде завершить завтрак.

Войдя в тихую комнату, Анна увидела своего любимого сына, лежавшего в постели; рядом с ним сидел озадаченный врач; у изголовья стоял Люсьен, который и привел врача. Юноша смотрел то на Луи, мучимого жаром, то на врача, смешивающего какие-то лекарства. Увидев герцогиню, Люсьен поклонился и отошел; врач поспешно поднялся с места и тоже поклонился.

– Нет, нет, – попыталась его остановить Анна, – лучше поскорее исцелите его, – с этими словами она торопливо подошла и, сев на предложенный стул, схватила горячую ладонь сына.

Герцогиня долго смотрела ему в лицо, ожидая действия лекарства. Действительно, через некоторое время Луи пришел в себя, ее голос долетел до его слуха:

– Вам уже лучше? – спрашивала она.

Он инстинктивно открыл рот, чтобы ответить, но голос не прозвучал.

– Ангел мой, что случилось с вами? Вы так бледны…

– Матушка, простите меня, – только и выговорил юноша.

– Успокойтесь, не думайте об этом. Я вижу, вам трудно говорить. Может быть, ваш друг мне расскажет, что случилось?

Луи утвердительно кивнул.

– Да будет Бог милостив к вам, дитя мое. Выздоравливайте скорее, я буду молить за вас всех святых.

Она бы с удовольствием сидела около сына, но врач предупредил, что юноше необходим полный покой, и герцогиня, нежно поцеловав Луи в лоб, удалилась, прежде расспросив доктора. Тот сказал, что жизнь пациента вне опасности и что скоро он поднимется. Уже сделали кровопускание и дали слабительное.

После ухода матери Луи скоро заснул. Ему снилась невероятная жуть; он бредил. Но к вечеру наступило облегчение, жар спал. Луи проснулся, скорее всего, очнулся от забытья, и открыл глаза. В первый момент ему показалось, будто потолок кружится или, наоборот, кружится кровать, на которой он лежит. Потом это ощущение прошло. Луи посмотрел на противоположную стену. Его мысли еще спали. Постепенно все прояснилось, и юноша увидел перед собой сосредоточенное лицо отца.

– Как вы, сударь? – тихо спросил он.

– Кажется, мне лучше, – отозвался юноша.

– Так сколько бутылок было? – заинтересованно продолжал герцог.

– Одна, – уверенно сказал Луи.

– Вы абсолютно уверены в этом?

– Да, – не очень твердо ответил он.

– Скажите спасибо Люсьену. Он убедил меня в том, что в этой бутылке было еще что-то, кроме вина.

– Из этой бутылки пила тетя Элен, – вспомнил Луи.

– Так вы были вместе? – удивился маркиз.

– Нет, отец. Я велел Жану отнести бутылку и бокал в беседку, а когда пришел туда, там сидела тетя и пила из рюмки. Я пил из той же бутылки.

– Элен жива и здорова, – заметил герцог, – но ведь она выпила самую малость, а вы – все остальное. А что же было дальше? Элен покинула вас?

– Я сам попросил ее уйти.

– И она ушла?

– Да; потом я выпил и уснул, а проснулся на закате.

– Занимательная история. Возможно, что-то случилось с вином, иначе кто же мог вас травить?

– Тетя рассердилась на меня, вы же знаете…

– Не стыдно вам так думать о своей тете? – упрекнул герцог. – Она в вас души не чает, а вы так оскорбляете ее.

Луи грустно ответил:

– Вы думаете, она любит меня?

– В мире только две сумасшедшие любят вас до крайности: это ваша мать и ваша несравненная тетушка. Не будьте же неблагодарны. А теперь я покидаю вас. Надеюсь, кризис миновал, и вы скоро будете здоровы.

– Благодарю за то, что пришли, отец, – признательно сказал юноша.

– Выздоравливайте, – повторил герцог и ушел.

А через некоторое время в комнату пробралась Элен. Увидев ее, Луи нахмурился.

– Я целый день не могу попасть к тебе, мой птенчик, меня не пускают, говорят, что тебя совсем нельзя тревожить, – приторно-ласковым голосом говорила она.

– Зачем же вы решили потревожить меня? Нарочно? – слабо спросил юноша.

– Я пришла узнать, как ты себя чувствуешь.

– При мне можете не притворяться. Я уверен: это вы подсыпали мне какую-то гадость в вино. Вы чуть не угробили меня.