Евгений Хацкельсон - Бриллиантовая заколка. Судьбы великих шахматистов XX века

К этому моменту Эммануил снова сделал полный круг и вновь оказался у тринадцатой доски. Противник, как и ожидалось, принял жертву ладьи и теперь его король подвергнется неотразимой атаке белого ферзя. Сделав ход, Ласкер вернулся к своим мыслям.

После поражения, нанесенного ему Капабланкой, экс-чемпион мира на некоторое время стал добровольным затворником в Берлине, посвятив себя философии, литературе и математике. Так же, как и в дни триумфов, в эти тихие дни рядом с ним была верная и любящая Марта. Она ничего не понимала ни в шахматах, ни в математике, но зато прекрасно изучила своего Эммануила, которому была верным другом, адъютантом, любовницей и помощницей долгие годы. Милая, милая Марта. Единственная женщина в его жизни, но зато, какая женщина! Он встретил ее, будучи еще молодым человеком, но уже чемпионом мира и профессором математики, когда пришел в гости к своим знакомым. Было это в 1902 году. Марта не была красавицей в общепринятом понимании: маленькая черноволосая женщина с добрым приветливым взглядом и мягкими движениями. Ласкеру тогда показалось, что она одним своим присутствием создает уют и спокойствие в любом месте, где находится. Весь вечер молодой профессор молча любовался ею, а когда пришло время расставания, набрался храбрости и попросил поразившую его женщину о встрече. Тут-то и выяснилось, что Марта замужем, но муж ее уже давно парализован, и она преданно ухаживает за ним.

– Приходите к нам к чаю в понедельник, – сказала она ему.

И он пришел к ним в ближайший понедельник, а потом приходил во все последующие понедельники. И казалось, никакая сила не заставит его отказаться от этих еженедельных визитов. Муж Марты, владелец фабрики музыкальных инструментов Эмиль Кон, конечно же, понимал причину этих визитов. Он видел, как его жена и Эммануил смотрят друг на друга, но нисколько не препятствовал их общению и, пожалуй, был даже рад, что его добродетельная супруга не останется после его смерти одинокой. С Эммануилом они были добрыми друзьями. Вскоре Марта стала для Ласкера самым близким человеком, но еще долгих восемь лет ему пришлось ждать ее свободы, прежде чем они могли узаконить свои отношения и обвенчаться в церкви, лишь только закончился ее траур по покойному мужу. Марта происходила из семьи еврейских банкиров, а по материнской линии была внучкой выдающегося композитора Джакомо Мейербера. Они с Мартой были созданы друг для друга. Как же он был счастлив, когда они поженились! С тех пор Марта была с ним почти постоянно, его преданный помощник, любовь всей его жизни, его ангел-хранитель. Как преданно она заботилась о нем! Все шахматисты, собравшиеся в 1925 году на шедшем из Хельсинки в Гамбург пароходе «Кливленд», помнили про чемоданчик Ласкера, который его жена заполнила картонными сотами, в каждой из которых лежало одно яйцо с датой, когда его нужно съесть и трогательной надписью «Помни о Марте».

Эммануил, задумавшись о жене, надолго остановился у тридцать первой доски и улыбнулся. Каждый раз, когда он вспоминал про жену, на лице у него появлялась улыбка. Противник внимательно посмотрел экс-чемпиону мира в лицо, потом на позицию, пытаясь понять, что означает эта улыбка. Что он задумал? Неужели жертву слона? Ласкер, заметив его взгляд, спохватился, оценил позицию, но резкого усиления своей игры не нашел и сделал безразличный ход ладьей, предоставляя противнику самостоятельно сделать ошибку, в результате которой он проиграет партию.

Большинство партий выдающимися мастерами выигрывается в результате ошибок и просчетов более слабых противников. « Искусство мастера – всего лишь пробный камень несовершенства других », – так однажды сказал Алехин. И он был абсолютно прав. Ошибки, «зевки», элементарные просчеты… Как много красивых комбинаций они загубили, сколько с ними связано несбывшихся надежд и даже жизненных трагедий. Никто не застрахован от них. Даже такие мастера, как Чигорин, Стейниц, Тарраш, Капабланка, Рубинштейн, Алехин допускали в своих партиях ужасные ошибки и просмотры. Михаил Чигорин в последней партии матча со Стейницем просмотрел элементарный мат в два хода, в результате чего шахматная корона осталась у Стейница. Австрийский гроссмейстер Карл Шлехтер через два десятка лет после этого не сумел свести вничью последнюю, десятую, партию матча с Ласкером, которая была для него в выигрышной позиции. Ничья означала победу Шлехтера в матче, но нервы обычно невозмутимого австрийца не выдержали рокового момента, он сделал грубую ошибку, и чемпионом мира остался Ласкер. Славившийся своей непревзойденной техникой и точностью маневров Хосе Рауль Капабланка, будучи чемпионом мира, на турнире в Москве «зевнул» ферзя советскому шахматисту Верлинскому, а Алехин в 1935-ом году, защищая титул чемпиона в матче с голландским гроссмейстером Максом Эйве, в двенадцатой партии случайно взялся не за ту пешку. Противники играли защиту Грюнфельда. Защищая слона, чемпион мира должен был продвинуть на одну клетку вперед пешку на цэ-семь и даже записал этот ход на бланке, но вдруг в его руках оказалась соседняя пешка на бэ-семь. Ужасная ошибка, в результате которой принципиальная партия была Алехиным проиграна. Тот матч выиграл Эйве, и причина была, конечно, не только в «зевке» Алехина в двенадцатой партии.

Ласкер внимательно следил за этим матчем. Он проводился в Голландии, на родине претендента. И хотя Алехин начал матч хорошо, от партии к партии нарастали кризисные тенденции в игре чемпиона. Все больше необоснованного риска, грубых наскоков. Нельзя было так играть с Эйве, на которого работал целый штаб гроссмейстеров, нанятых правительством Голландии. Что случилось с чемпионом мира? Этот вопрос задавали себе многие любители шахмат, но Эммануил знал на него ответ. Он понял, что происходит с Алехиным, когда встретил его в Амстердаме в фойе «Карлтон-отеля» перед восьмой партией.

Чемпион мира сидел в кресле в полном одиночестве, если не считать компании кота, носившего вполне шахматное имя «Чесс». На столике перед ним стояла чашка с недопитым кофе и опустошенная рюмка. Взор из-под роговых очков был мутным, спутанные русые волосы падали на большой лоб, в руках была сигарета. Судя по количеству окурков в пепельнице, он их курил, одну за другой, не переставая. Тепло поздоровавшись с подошедшим к нему Ласкером, Алехин снова рухнул в кресло. Вид у него был такой, что Эммануил не решился спросить его о самочувствии. Они принялись говорить о матче, и Ласкер спросил его, зачем он при большом перевесе в счете так рискует. Алехин помолчал и дал ему неожиданный ответ.

– А Вы знаете, доктор, как поступает волк, забравшись в овчарню? Он пьянеет от крови и режет всех овец подряд до тех пор, пока не придет возмездие с топорами, ружьями и кольями.