Дирк Гузманн - Слон для Карла Великого

А затем она вышла из лабиринта.

Монастырь Санкт-Альбола горел. Языки пламени объяли крыши жилого помещения, мастерских, сараев и стойл, освещая монастырский двор мерцающим светом. Везде были чужаки, мужчины, дьяволы. Они метались в пламени, словно ножницами разрезая его. Безжизненные тела монахинь лежали на земле. Некоторые, отчаянно крича, боролись с нападавшими. Имма видела, как на их головы опускается оружие, названия которого она не знала. Смерть собирала щедрый урожай среди ее сестер. Она слышала, как раздавались удары и на землю падали тела, слышала глухой рев огня и треск горящих балок.

Возле бани Имма увидела силуэт сестры Атулы. Голую и беспомощную, ее толкали с разных сторон трое убийц; затем она упала на землю, поднялась, и на нее посыпались удары. Когда один из нападавших взобрался на ключницу, Имма побежала назад, в лабиринт. Живая изгородь подарила ей слепоту. Но звуки остались.

Она, дрожа, стояла среди зелени, пытаясь привести мысли в порядок, пока они не смешались в этом безумии. Ей нужно было действовать. Оставаться на месте означало верную смерть. Назад, в часовню? Искать спасения в лоне Господнем? Или же выскочить наружу, в пламя пожара? Сопроводить сестер на их последнем пути? Она не боялась такого конца и не боялась боли. Но она не хотела умирать, не успев исповедаться.

– Имма! Имма!

Сначала она подумала, что это Господь призывает ее к себе. Однако затем она узнала в этом хриплом карканье голос Ротруд, резко повернула и выглянула через выход из лабиринта на бойню, возвращаясь к реальности.

Не далее чем в тридцати футах от нее навстречу ей с трудом двигалась аббатиса, стараясь сохранить равновесие. Один из арабов обратил внимание на пытавшуюся скрыться монахиню. Широкими прыжками он кинулся от церкви вслед за старухой, размахивая копьем. Он был еще слишком далеко, чтобы наверняка попасть в нее.

Имма бросилась навстречу Ротруд, обхватила своей сильной рукой тонкие, словно пергаментные, бедра аббатисы и потащила с собой, полумертвая от страха, что старуха может сломаться под ее хваткой.

Короткого взгляда через плечо хватило, чтобы увидеть, что преследователь сократил дистанцию.

Живая изгородь поглотила их. Имма с трудом тащила за собой задыхающуюся старуху. Женщины миновали углы, скрытые темнотой, надежно защищенные запутанными тропами лабиринта. Никогда ни одному из врагов не удастся добраться до часовни. Там они найдут пристанище. Пока что.

И тут силы оставили Ротруд, ноги ее подкосились. Внезапная тяжесть навалилась на Имму, и старуха с шумом упала на землю. Все попытки поднять ее на ноги или тащить за собой были тщетными. Ротруд безжизненно лежала перед ней. Ее тело, казалось, стало раза в три тяжелее.

Имме нужна была помощь. Аделинда, ничего не подозревая, спала в часовне. Вместе они могли унести аббатису отсюда.

Вдруг она услышала фырканье и шумное дыхание их преследователя. Он был близко, слишком близко, чтобы она могла оставить здесь лежащую на земле Ротруд. Имма ущипнула себя пальцами за нижнюю губу и стала лихорадочно придумывать какую-нибудь хитрость.

Внезапно Ротруд зашевелилась и закашлялась. В ответ на ее кашель, громкий, как лай, из-за живой изгороди за спиной Иммы раздалось хихиканье:

– Божьи невесты выдали себя.

Затем Имма увидела острие копья, которое, словно темная молния, промелькнуло между листьями и с такой же быстротой исчезло. Их преследователь подстерегал их на противоположной стороне живой изгороди и, казалось, надеялся нанести меткий удар. Копье снова высунулось из листвы, в этот раз уже ближе.

Имма засунула руку под рясу и вынула оттуда шкатулку. Когда она раскрыла ее, шарниры с тихим щелканьем распались. Дрожащими пальцами она вытащила оттуда гвоздь, сняв его с бархатной подкладки, бросила на землю украшенную драгоценными камнями коробку и стала ждать следующего удара копья.

И тут орудие убийства снова просунулось через живую изгородь, рассекло воздух над неподвижной Ротруд и опять исчезло. Снова хихиканье:

– Вы еще там, богомолки? Настал ваш последний день!

Имма подскочила так близко к кустам, что ветки оцарапали ей лицо. Она согнулась, чтобы быть как можно меньше ростом, и изобразила приступ кашля старухи, который уже однажды привлек сюда копье.

Этот сигнал немедленно возымел действие. Железное острие высунулось из переплетения ветвей и рассекло ей левое ухо. Имма тут же отреагировала. Она обхватила древко копья, изо всей силы рванула его на себя, услышала, как враг споткнулся, а затем ткнула гвоздем сквозь изгородь. Раздался крик, реликвия выскочила у нее из рук и перелетела на ту сторону. Однако враг выронил из рук копье, которое теперь лежало в ее руках. Она развернула оружие. А затем, сжав губы и закрыв глаза, нанесла резкий удар копьем через ветви. Она попала во что-то мягкое, и оттуда раздался булькающий звук.

От отвращения Имма отпустила древко и отскочила назад. Древко задрожало, вырвало несколько листков из кустов и как живое затанцевало между ветвями. В конце концов оно внезапно исчезло, послышался глухой звук падения за кустами.

Имма прислушалась. Издалека доносился стук падающих балок и фахверка. Однако на противоположной стороне живой изгороди было тихо. Она выждала еще какое-то мгновение, а затем упала на землю рядом с Ротруд. Горячая боль пульсировала у нее в голове, нижняя челюсть онемела. Она ощупала раненое ухо и почувствовала влагу и колющую боль. Она отдернула одну руку, нашла ею другую, и они соединились в молитве.

Имма долго неподвижно сидела, обезумев от страха, вины и ужаса. Через несколько часов рассвет разогнал ночь. Копоть и дым, словно утренний туман, повисли в воздухе вокруг. Когда взошло солнце, Имма поднялась на ноги. Все вокруг было спокойно. Она убедилась, что Ротруд еще жива. Затем пошла назад, в сердце лабиринта. Нужно разбудить Аделинду.

Послушница проспала наступление новой эпохи.

Танкмар ехал будто верхом на дьяволе. Он восседал на покрытой складками кожи шее слона, направляя его по глубоким колеям вдоль главного торгового пути. Маленькая процессия неспешно шла по стране, минуя усадьбы, пересекая смешанные леса, проходя мимо скошенных полей. Абдул Аббас вызывал любопытство, где бы они ни появлялись. Крестьяне опускали косы и серпы и долго смотрели вслед процессии. Вороны взмывали вверх, и, словно тени, проносились над головами путешественников. Запряженные волами повозки поспешно съезжали с узкой дороги, чтобы уступить ее им. Возницы крестились и плевали через плечо, как только процессия проходила мимо.

На спине великана Танкмар чувствовал себя королем. Он величественно возвышался над остальными всадниками, ехавшими на лошадях впереди него. Белые тюрбаны раздражали его, как быка красные тряпки. С каким удовольствием он бросил бы камень в арабов, а затем спрятался от их гнева здесь, на слоне! Но он держал себя в руках. Спор между Масруком аль-Атаром и Исааком из Кёльна за последние два дня затих, как и остальные разговоры между мужчинами. Лишь Санад, Халид и Хубаиш разговаривали между собой. Хубаиш во время езды держал перед собой, будто древко знамени, свое копье, которое он именовал qanah [26] Добытчик ( от араб .). .