Александр Золотов - Трон всея Руси

Годунов и Бельский переглянулись, а врач продолжил:

– Он сказал, что казнит колдунов, поджарит их на костре.

– Мы рады за Государя, если он выздоровеет, получишь награду, иди, – отпустил врача Годунов.

Продолжить разговор Бельскому и Годунову не пришлось, к ним подбежал постельничий.

– Боярин, государь кличет.

Бельского Грозный встретил в приподнятом настроении.

– Заходи, Богдан, присаживайся.

Бельский сдержано поклонился.

– Вижу, что болезнь отступает, даст Бог, станешь здоровым.

– Хвала Господу Богу, это он отвратил чары колдунов, позволил врачу исцелить меня. Нужен я Всевышнему на этом свете, есть ещё дела не завершённые мною.

– Я очень рад за тебя, Иван Васильевич.

Бельский вспомнил разговор с Годуновым и постарался придать голосу радостное звучание, но видимо царь уловил в нём фальшивые нотки. Он взглянул Бельскому в глаза.

– Рад говоришь? – голос Ивана Грозного наполнялся недоверием, – а не задумал ли ты измену?

Бельский съёжился, он почувствовал, как к горлу подкатил комок, он мигом представил, как его, а не колдунов, поджаривают на костре. Пауза затягивалась, она грозила неминуемой смертью. Богдан понимал, что если он не прервёт её, царь кликнет стражу…. Мысли раскатились горохом и стучали по закоулкам головы, Бельский не находил ответа, его уже подмывал страх, в коленях появилась слабость….

Царь продолжал грозно смотреть на своего подданного.

– Почему помалкиваешь? – в глазах Грозного появилась насмешка, ему нравилось бросать своих слуг в яму безысходности и страха, он любил смотреть, как воля покидает человека.

На спасение у Бельского оставались мгновения, чтобы найти выход. Выход был в предательстве. Он уже открыл рот, чтобы поведать своему господину о недавнем разговоре с Годуновым и направить его гнев на Бориса, но у Грозного вдруг изменилось настроение, он примирительно спросил:

– Испугался?

– Конечно испугался, я всегда не жалел живота своего на службе тебе и готов идти на плаху, если ты этого пожелаешь, но умирать все же не хочется.

– Верю тебе, мой верный Богдан, верю. Сейчас тебе появиться возможность доказать верность мне.

Бельский хорошо помнил, как Иван Грозный принудил ближнего боярина и князя Никиту Прозоровского прилюдно убить единокровного брата своего Василия Петровича. Царь не посчитался ни с заслугами князя, ни родством между ними. Богдан с трудом оторвался от дум своих, с готовностью спросил:

– Чем могу служить государю своему и отчизне?

– Прикажи приготовить костры, замыслил я казнить колдунов, зажарю их заживо.

– Я готов, Государь! – Бельский предал своему голосу рвение, которое подтверждало готовность выполнить любой приказ.

– Иди, исполняй.

Бельский пошёл к выходу, а Грозный смотрел ему вслед и думал:

– Измену задумал, пёс, придётся тебе, Богдан, жарится на веретене рядом с колдунами.

Подозрение в измене Бельского испортило настроение. Царь приказал принести ему вина. Вино облегчило на время душу, но воскресило воспоминания о многих казнях. Он взглянул на шахматную доску, но вместо фигур увидел отсечённые головы бояр, которые вопили о своей невиновности.

– Чур! Чур, нечистая! Иван осенил себя крестом, но видение не исчезло, тогда он ударил столик с шахматами ногой, он с грохотом опрокинулся, вопящие головы покатились по полу. Тогда Грозный трижды осенил себя крестом, головы исчезли, а он облегченно вздохнул. Тяжело дыша, он прилёг на подушки, но едва его голова коснулась постели, как он услышал шорох в углу комнаты и увидел там братьев Прозоровских. Младший брат Никита, кричал, корил его, называл его убийцей.

– Ты и брат твой Василий договорились извести меня и посадить на трон брата моего Владимира Старицкого. Тому доказательство перехваченные письма, которые вы писали князю Старицкому – царь погрозил ему перстом, но Прозоровский не унимался:

– Это твой пес Малюта всё подстроил, на нас нет вины….

Братья Прозоровские начали двигаться к нему, за ними стала появляться толпа убиенных бояр и священнослужителей.

Иван, в поиске убежища, отвернулся, но на пути его стоял князь, брат его Старицкий, он взмахом руки звал его к себе, беззвучно что-то говорил, но по его губам Грозный понял, что он должен покинуть прежнюю жизнь, царство и переселиться в мир иной.

Затравленный взгляд царя нашёл иконы, он бросился на пол и подполз к ним. Слова молитвы погасили крики и вопли убиенных….

Богдан Бельский спешил к колдунам, но его остановил, поджидавший Годунов.

– Как царь?

Бельский не ответил, его гнал прочь взгляд царя. Тогда боярин остановил его, взяв за плечо.

– Остановись, Богдан, остановись.

Бельский остановился, потупив глаза.

– Поведай мне, что приключилось?

– Царь заподозрил во мне изменника….

– Не понял….

– Царю не понравилось, что-то в моём поведении и он обвинил меня в измене, но потом сменил гнев на милость, послал к колдунам.

– Пошутил или испытывает.

– Нет, когда выходил, то у двери оглянулся, и увидел его взгляд. Я хорошо знаю этот взгляд, никто его не перенёс….

Помолчали, первый опомнился Годунов.

– Как он себя чувствует?

– Меня точно переживёт, идём к колдунам, послушаем, что скажут.

Бельский пошел к комнате, где под присмотром стражи находились волхвы – колдуны.

В просторном помещении ютились около шестидесяти волхвов. Многие из них, независимо друг от друга предсказали кончину царя всея Руси Ивана Грозного. Бельскому и Годунову стражники со скрипом отворили двери. Спёртый воздух «сдобренный» запахом немытых тел и испражнений пахнул в лица бояр.

Увидев важных особ, колдуны нехотя стали подниматься.

– Вставайте, лежебоки, – стражник подгонял волхвов, потрясая копьём.

Наконец все встали и поклонились боярам. Бельский сделал шаг вперёд и заговорил:

– Царь всея Руси Иван Васильевич Грозный повелевает вас казнить.

Возгласы отчаяния вырвались из обречённых душ.

– За что? За что? За что…? Вины за нами нет.

– Вы предсказали, что царь должен сегодня закончить свой земной путь, но он жив в полном здравии и прекрасно себя чувствует. Вы напустили на него чёрные чары, которые должны его убить, но Господь отверг ваши старания и даровал Ивану Васильевичу жизнь и исцеление. За обман и колдовство вы будете казнены. Уже подожжены костры, на которых, по велению царя вы будете заживо изжарены.

При последних словах Бельского многие головы поникли, но один колдун подошёл к боярам.

– Позволь, боярин, слово молвить.

Годунов и Бельский с опаской глянули на огромного роста волхва. Детина с нечесаными, длинными волосами, больше внушал боярам опасение, чем доверие, но пронзительные глаза его приковывали к себе, подчиняли.