Анри Коломон - Франсуа и Мальвази. II том

Он так же тихонько опустил створки жалюзи до конца и прислушался. Шаги послышались отчетливей, дверь отворилась внеся чуточку яркого света вкось. Заглянувший в каморку человек что-то проговорил стоявшему позади него по-английски. Франсуа через оставшуюся в самом низу щель, видел как они повернулись в обратную сторону. В это самое время раздался сильный крик. Побежали.

На одних руках Франсуа без замедлений вспорхнул вниз в руки оставшихся его поджидать.

– Скорее, там англичане!

И человек семь во всю прыть своих ног кинулись вслед за остальными, скрывшись за зарослями притюремного сада в считанные мгновения. Нагнали своих только у ограды, которую те начинали преодолевать. Поторопили. В проломе решетки застрял Болл, как граф д’Олон не пытался его оттуда выдрать, стегая тело обрывком от привязи.

– Оставьте его, нас раскрыли!

Перелазить через ограду парка отнимало не столько времени, чем спуск, и поэтому буквально через какую-то минуту-другую вся орава до единого человека оказалась по ту сторону.

Бежали по направлению к кораблю, стоявшему вдалеке. Д’Обюссон оглянулся на графа д’Олона; как ни старался Болл бежать быстро, был утягиваемым собой на веревке, от чего чуть не перехилился наперед и не запахался, но выдержал равновесие и побежал далее. Д’Олон на берегу недовольно ещё и цокнул, глядя на луну.

– Ах луна!…

Лорд Уилтон и полковник Беккендорф разговаривали между собой в кабинете одни. Беккендорф подошел к широкому и высокому стрельчатому окну открыв его по просьбе собеседника для свежего воздуха. И остался около него, но повернувшись лицом к столу, за которым сидел вполуразвалку на стуле Уилтон.

– Что вы собираетесь делать на ближайшее время?…

– Думаю дождаться капитана… Потому что у него приказ на руках, который вы изволили видеть и подписать.

– Да он сейчас у меня лежит, – потянулся вниз открывать ящичек письменного стола сидящий.

– В таком случае, я бы хотел попросить отдать мне его обратно, с ним я надееюся заставить его подчиниться приказам и не относиться к моим запискам наплевательски.

– Не будьте столь категоричны, полковник. Я сегодня же отправлю послание с уведомлением о явке. Пожалуй на завтра утром можно будет назначить отправление. Вы согласны на этот срок?

– Конечно и вот еще что меня волнует… так это месье граф д’Олон со своими французами, которых он я думаю намеревается сопровождать в пути.

– А что, вы что-либо подозреваете? – тревожно спросил лорд Уилтон, который и сам многое уже подозревал, но оставлял без внимания. Остров же, на котором куда кто денется? Но тревожно связались два д’Олона: дежуривший в тюрьме наземной и ещё и морской… Два конца верёвочки невольно завязались. Но ведь всё-таки граф – отдало успокоительной отдушиной.

Полковник повернул голову в створ открытого окна, взглянул на сторону мачт «Ореола».

– Не нравится мне этот д’Олон; от французов переметнулся, обратно переметнется. У него натура предателя. Он представляет из себя тех людей, которые благодаря своей толстокожести могут выкинуть все что хочешь… Гх-х. Мое мнение такое, что по пути он попытается устроить на корабле бунт… Условия самые подходящие у него полномочия охранять, а пленных сотня, да еще прибавить к ним его слуг. Понабрав зачем-то каких-то капелланов-итальянцев… Я не уверен, что это закончится благополучно. Прошу вас услать его на эти дни куда-нибудь подальше.

– Хорошо, я отправлю его «помолиться». – поспешно, заглаживая возникшую вину недосмотра и явного упущения согласился Уилтон.

Они и дальше продолжали разговор, говоря о разном. Обговаривали в подробности некоторые детали готовящейся операции. Вскользь было упомянуто и о том, как из рук вон плохо охраняется тюрьма, что ни очень задело лорда Уилтона, ее скоро не будет, а на сейчас он отправил на смену проштрафившемуся д’Олону четырех новых сменных. Он пребывал на редкость в успокоенном состоянии духа и благоприятно воспринимал установившуюся тишину. Она прервалась…

Прозвучал выстрел, второй… Беккендорф высунулся в окно.

– Что-о-о!!?

– Что там?! – спросил подбежавший Уилтон, выглядывая из-за спины. В окно ничего не было видно точно… Но что-то происходило именно со стороны тюремного корпуса, стреляли оттуда.

Полковник Беккендорф бросился от окна и вообще из кабинета. Первое что лорд Уилтон увидел через освободившееся место это луну и легион бегущих при свете! Он как черт кинулся бежать на ходу соображая в чем дело? Двери, ступени, этажи. Пролеты проносились перед его глазами с частотой мелькания. Пробежав темный коридор в подъезде остановился в нерешительности, бежать ли за полковником и подымать казармы или же бежать в тюремный корпус, убедиться в том, что очень его грызло. Нервозность настроила его на последнее и он взбежал по еще одному пролету вверх на крышу.

Дверь пропускной комнатки была распахнута, он вбежал в нее с разбегу. На ступеньках уходящего вниз корридора он столкнулся с двоими посланными им. Все втроем они сбежали вниз. Лорд Уилтон не слыша предложения забежать в каморку, увидел длинный коридор с раскрытыми дверьми, пробежал по нему до половины. Тихо и камеры пусты. Он вернулся назад: в каморке ему показали на веревочную лестницу, свешивавшуюся с окна, через которое произошел спуск…

– Я его расстреляю! – в злобе крикнул лорд Уилтон, воздев кулак. Теперь только, потеряв столько времени он побежал в казармы.

Передовая часть несколько подрастянувшейся аравы более-менее точно достигла нужного места, у перекинутого с борта брига на пристань досочно – веревочного трапа, дергавшегося и колышащегося под топотом ног. Те же кто слегка удалился исправили положение, и на некоторое время составилась куча. Но горловина трапа имела большую пропускную способность, главное было не толпиться, но любая заминка рассасывалась тотчас как возникала перед натянутыми так же перилами.

Последними из всех бежала пара Болла и д’Олона, на пинках и тычках подгонявшего того. Франсуа лишь на немного вперед оторвался от них и все время поглядывал, то на них, то на портовый замок, висевший темной невидимой громадой / луна снова зашла./.

Они так же последними взбежали по трапу, который Баскет тут же стал перерубать топориком, укоризненно покачав графу головой. Можно себе представить что пережил он, завидев несущуюся на него со всех ног толпу!…?? Конечно же он подумал, что им не сдобровать.

А на корабле уже раздавались во всю глотку громогласные крики де Феррана:

– Готовить отдать швартовые! – разносилась французская речь, спускать такие-то и такие-то паруса! /слышался звон цепи поднимаемого якоря /.

Отсюда слышали одинокие пистолетные выстрелы и потому уже нечего было скрываться. Матросы, кто находился на реях стали спускать паруса, белеющие и заметные любому глазу издалека.