Анри Коломон - Франсуа и Мальвази. II том

Не понятно было только, выдержал ли капитан «Викинга», но было понятно, что была задета важная струна его души. С подобным в открытом море один на один не приходилось сталкиваться и в прямом и в переносном смысле еще никому, и это могло шокировать. Вместо того чтобы остановить потерять два боевых корабля – это угробить карьеру своего начальника вдобавок. А удар такого снаряда с его ветром в парус мог получиться по действию даже одной опытной руки на руле среди всех остальных случайно понабившихся в побеге.

Чтобы убедить их ещё явственней на воду была спущена еще одна партия и сигнальщик начал передавать ультиматум… как «Викинг» стал заворачивать; не понятно было только, заворачивает он именно туда куда и они, или же заворачивается на сто восемьдесят градусов, пытаясь уйти. Хотя последнее исключалось, слишком много требовалось времени для того, чтобы так же разогнаться. Чем подставлять зад, по логике вещей подставлялся батарейный борт, тем более по логике английского капитана, всегда отличавшегося твердым следованием военно-мореходному учению.

Предугадав естественный и исходный ответ, который давал кое-какие шансы, де Фретте продолжал заворачивать вправо, заходя вперед и начав этот маневр намного раньше, несколько преуспел в этом. Расстояние между кораблями очень скоро сократилось до кабельтового, чуть больше, за борт снова начали выпрыгивать. «Ореол» явно перерезал путь показавшемуся тихоходным «Викингу» и стал заворачивать свой нос на него. Хотя стоило англичанам еще чуть завернуть, и получилось бы носом очутиться в батарею, которая при удачном ведении стрельбы могла если не остановить совсем, то разбить оснастку и уйти, чтобы хорошо вернуться.

Но то для обычных отношений, здесь же они были явно ненормальными, до одержимости, и на «Викинге» колебались с каждой минутой попадая во все более безвыходное положение. Оставалось уже не больше ярда, де Фретте маневрировал на молчащий «Викинг», так чтобы точно сойтись в месте пересечения их путей… в какой-то момент раздалась команда: «на ют» и с носовой палубы люди хлынули в зад корабля, последние англичане вылетели за борт, вместе с плотом… и… может быть это в самый последний момент подействовало на англичан, «Викинг» не выдержанно резко стал отворачиваться батарейным бортом, подставляя другой, но под порыв сильного ветра. Последние два корпуса «Ореол» пролетел как на крыльях, расчитывая подойти как можно ближе и де Ферран, находившийся ниже, определил, что развернуться «Викинг» не успеет, спрыгнув налетел на штурвал, стал заворачивать вправо сначало против воли капитана…, но когда тот увидел как носы чудом разминулись друг друга и сам очень сильно испугался, однако сообразив и задержав кручение, выравнивая ход.

Франсуа д’Обюссон оставшийся впереди в самый момент крикнул д’Олону, подбегая.

– Если промажете, все к черту! В нос!! Обязательно!…

Граф приложив горящий фитиль выпалил из своей передней мортиры как наугад. Подставившийся нос изуродовало железным ядром, но успеть высмотреть, что после взрыва осталось было невозможно; суда и конкретно их борта проходили друг возле друга в считанные секунды, но и за них единым каскадом успели прогреметь четыре выстрела… Какой-то из них попал в цель, одна мачта вместе с белыми парусами рухнула вниз.

– Грот-рея! Молодец, бомбардиры! – кричал д’Олон радостно. – я всегда знал, что среди вас хоть один да не косой!

Бриг расходился с поверженным «Викингом». Свобода показавшаяся миражем снова стала реальностью. Они вырвались из петли! Д’Олон орал от радости и обнимался как сумасшедший. С юта сбегались, но быстрее всех к шевалье д’Обюссону подбежал капитан де Фретте.

– Вы просто Сен-Мишель 25 25 святой, покровитель французских моряков французских моряков! Вы видели они сбежали от борта, хотя там стояли орудия. Так бы не смог даже Дюге-Труэн 26 26 знаменитый французский корсар !

Оставшееся до ночи время бриг «Ореол» успешно уходил от преследования зайдя на течение, которое использовал загонный корабль, тем компенсируя ветер за беглецов, ныне же потерял компенсации и ветер не преобрёл в полной мере с нарушенной ходовой частью.

К ночи ветер усилился, предвещая шторм. Ночь из-за него была довольно тяжелая, но то был не столько шторм, сколько ветер, для которого оставили все паруса и благодаря сей рискованной хитрости за ночь они много прошли.

Длинный трехмачтовый корабль стоял с приспущенными парусами на якоре на спокойной голубой воде, светлой не из-за близости дна, но из-за яркого южного солнца. Воздух буквально плавился в беспощадных палящих лучах, от чего берег вдали расплывался в потоках зноя, нанесенных дыханием Африки.

Африка, она была рядом. Ее хорошо можно было просмотреть из подзорной трубы: полоска берега прекрасно виднелась, стоило только поднести к глазам ладонь. Безветрие еще более усиляло духоту, от которой люди прятались в тени редких парусов, специально для этого и натянутых чтобы создавать тень и чтобы надуться при достаточно сильном ветре. Пока же об этом не было и речи, их использовали как прикрытие от раскаленного диска солнца. В тени лежали и полулежали. Франсуа использовал для этого свое кресло. Довольствуясь видом безбрежного горизонта, сливающегося синим с голубым, без единой точки в морской дали, указывающей на то, что корабли англичан потерялись за чертой видимости. Обзор снизу подводила черта борта.

Ветерок, все же никакой, но был слегка, продувая тех кто предпочитал наслаждаться тенью, тишиной и покоем, после беспокойной, бессонной ночи. Те же кто предпочитал воду, купался за ботом. Для них был спущен на воду большой треугольный парус и укреплен так чтобы внутри получился матерчатый бассейн. В нем словно наловленная рыба плескались люди, стараясь водой обрести прохладу. Но вода сама по себе самообман, если она разогрелась и была словно парное молоко, однако находиться во взвешенном состоянии упираясь ногами в натянутую парусину, или же лежать на ее отлоге могло показаться приятней. И такая же тень, отбрасываемая сверху, возвращавшая ощущение холодного времени года.

Команда купающихся была сугубо мужская, стесняться было некого и нечего. Некоторые выплывали далеко за края паруса оставляя для показа голые задницы. Матросы так же не упустили возможности искупнуться и вымыть тело, и очень скоро поверхность бассейнчика заволокло мыльной пеной. От нее спасались в чистой воде извне и оттуда залазили за борт и через него одеваться.

Тут как раз прозвучал удар медного гонга, созывающего всех на обед. Моментом, в сторону, откуда донесся звук, потянулись голодные.