Анри Коломон - Франсуа и Мальвази. II том

– Впереди остров!

– Бросай лот!

– …Семь брассов! / прибежал Арман / Если мы и дальше будем так же идти, нас бросит на скалы.

Но по правую сторону расходились буруны, страшной силы. Они были заметны по белым пенящимся гребням издалека и при виде в подзорную трубу своей водной движимой массой захолаживали душу. Заворачивать вправо значит подставляться бортом и неминуемо дать опрокинуться. В лучшем случае дело кончится заливом водой. Снимать паруса, значит терять скорость и получить сильнейший удар в зад который понесет и закружит. Решение было принято мгновенно. Отвернуть от острова самую малость и продолжить ход рискованно, но только так пожалуй и можно было выкрутиться из положения. До острова оставалось еще далеко. Арман побежал делать замеры. Де Фретте сначала побывал на юте, откуда понаблюдал за надвигающимся валом, затем устремился наперёд. Палуба уходила из под ног, но ходил он привычно твердо.

Стоя у края борта капитан наблюдал за тем в какой угрожающей близости они подобрались к острову и выглядывал назад, поджидая опасность.

Вал шел сильнейший, это было видно еще издали. Замеры глубины Арманом показывали что дно еще не близко. И де Фретте решился отдать приказ:

– Лево на борт, до конца!!!

– Буруны! – орал матрос с крон-балки.

«Ореол» едва успел выполнить крутой заворот как почувствовал сильный толчок взад. Можно было молиться богу, вал прошел!

– Право руля!

Тоже самое кричал и Арман не на шутку перепугав остальных.

Ураганный шквал явственно ухнул в небе. Но ничего страшного как ожидалось не произошло. Остров принял на себя всю силу ураганного удара. До брига донеслись лишь резкие порывы и поэтому не стали даже снимать паруса. Их влекло от острова и «Ореол» был отдан на волю ветру в бушующее морское пространство, открытое всем ветрам.

Конечно можно было не спешить уходить из-под прикрытия, остаться переждать весь ураган, но не ровен час направление его могло измениться и бриг обыкновенно бы разбило о скалистый берег. Капитан де Фретте решил не подвергаться воле случая, а уйти пока это возможно.

Когда лот Армана показал глубину за двадцать, можно было успокоиться, но выйдя из прикрытия «Ореол» попал под продолжающийся ураган. На мачтах оставались некоторые паруса. Их затрепало как тряпки. Такого сильного воздействия ураганного ветра капитан прежде не знавал. Натиск заставлял его побежать, и не упади он вовремя его бы ударило о борт. И в лежащем состоянии он не чувствовал себя уверенно. Цепляясь пальцами за неровности поднял голову.

Что стало с другими людьми, с теми что оставались на мачтах, он не мог видеть. Масса проносящегося над головой воздуха, видимого и ощущаемого, застилала глаза, казалось сейчас будет конец. Судно накренило на правый борт, так что получился большой зачерп воды. Огромная масса ее хлынула в блинд. Послышался ужаснейше действующий на нервы хруст. Блинд-рея сломалась. Не было никакой возможности кричать и давать приказания. Один прямоугольный парус со средней мачты сорвало и унесло с потоком далеко в сторону.

Блеснула мысль, что оставшиеся на мачтах матросы догадались рубить паруса и сорванный парус тому подтверждение. Однако вода в блинде беспокоила куда больше, но там находился боцман.

Тендор уже организовал вокруг себя людей и они бросились к вантам откачивать воду. Та вода, что осталась на наклоненной палубе была в то же время выдута из-за борта. В приподнятый противоположный борт бились тяжелые валы и поэтому бриг продолжал валиться направо. Перебрасывающиеся сверху останки волн переплескивались через всю ширину от борта до борта, где это было возможно, обдавая влагой лежащего там де Фретте. Промокнув до костей он окончательно потерял способность сопротивляться и пытаться за что-либо задержаться с перевязанной не действующей рукой. Один одиноко заброшенный перестал быть капитаном и повелителем судна.

Ураган все продолжался, ужас застыл на лицах людей не способных ничего поделать. Им оставалось искать спасение от выдерающего потока, отдавая единственное свое спасение в бушующем море – «Ореол» на волю беснующейся стихии. Недорубленный брошенный парус болтался словно полотнище флага.

Снова послышался треск, сломались две отягощенные весом Брам-стеньги.

Но самый пик ужаса настал когда судно, несмотря на то, что рулевой крепко держался за руль, понесло. Верхняя оснастка корабля, которая так и не была освобождена от оставшихся за ней парусов попала под такую угрозу меняющегося урагана, что ее раскачало так что концы грот-реи окунулись в воду и с нее кажется кто-то слетел. Вернее даже, сорвало ветром. Если его можно так назвать. Определенно кого-то вырвало и забросило в самую пучину. Но кого это могло волновать, когда показалось что их самих сейчас перевернет туда же. Не многие заметили трагедию и лишь на короткий миг рассудок был занят этим. Все же остальное время шла инстинктивная нечеловеческая борьба за то, как удержаться.

Ко всему можно привыкнуть, ко всему человек привыкает. И хотя не в человеческой природе свыкаться со всем полностью, но важно то, что матросы на реях относительно свыклись с происходящим и зашевелились. На приказ капитана рубить марсели они сделали лучше, умудрились спустить их и укрепить лик-тросами. После чего стали потихоньку спускаться вниз.

Сила ураганного ветра постепенно стала стихать. И это было очень заметно тем, кому довелось испытать на себе основную ударную силу, находясь в висячем положении. Что ураган начинает спадать могло почувствоваться каждому и тому кого вместе с капитаном мотало на палубе и тому кто надежно законтрил штурвальное колесо и кто вместе с боцманом задыхаясь в воздухе и водяных брызгах, откачивал воду из блинда.

Но еще рано было торжествовать окончательную победу. Стоило только им успокоиться и по приказанию де Фретте надеть марсели, контр-бизань, косой грот и фок, как назло налетел новый усиленный шквал. Длинный, но устойчивый бриг как показали испытания стало медленно и неотвратимо накренивать опять на правый борт, и опять получился зачерп воды. Порывы равномерно чередовались еще сильнее, клоня и вминая корпус судна еще глубже. Целую минуту, жуткую и ужасную. «Ореол» плыл большей частью лежа на борту.

Но рулевой выполнил приказание капитана класть руль по ветру, и бриг стал медленно возвращаться в свое исходное положение по ветру.

– Подымается, – с облегчением говорили матросы. Идя по ветру киль «Ореола» разрезал морские валы и буруны. Капитан не успел даже отдать приказ снимать такие-то паруса, предотвращая повторение пережитого. Как сила ветра стала стихать. Ураган прошел.

В мгновение кругом все прояснилось; морская поверхность успокоилась, после короткого дождя последовавшего вслед за шквалом, прояснилось заголубевшее небо. Ветра хватало ровно настолько, чтобы вести «Ореол». Либо они пережили действительно страшнейший из ураганов, который только встречается на Средиземноморье…, которому бы на суше вырвать с корнем деревья; либо они чувствовали себя так скверно от того, что давно не ели.