Владимир Болховских - Правда о золоте Кубанской рады. Информация. Мистика. Приключения

порепанные.

Заглушив вторую трубку, попробовали спускаться

на следующем спуске. Задние тормоза абсолютно

не держали машину, её несло по щебёнке, пришлось

встрять в гору, которая шла с одной стороны дороги

а с другой стороны обрыв. Встряли так что фары вылетели

с гнилых креплений, решение проблемы лежало сзади

машины, в метрах трёх от неё валялся большой плоский

камень дикарь, сорвавшийся с этой же горы. Обвязали его

тросом и привязали строповочной лентой, к заднему

фаркопу, благо этого добра в машине было полно. Стали

спускаться дальше, довольно комфортно, даже кое где

приходилось давать газу. Уазик поднимавшийся нам

на встречу, остановился и смотрел в след копейки, пока

мы не скрылись в пыли за поворотом.

Следующая точка была выбрана в раза три выше

предыдущей, на перевале возрождения. Подремонтировав

единичку, выбрав более менее подходящую погоду,

выехали в сторону посёлка Пшада, к намеченному месту на

перевале. Во второй половине дня по разбитой,

грунтовой дороге, поднялись на перевал. Машина

перегрелась и закипела, от неё несло жаром

как от раскалённого утюга.

Долины за перевалом, до самой вершины хребта,

были затянуты густым туманом. Сели отдохнуть,

любуясь пейзажем на другой стороне перевала, откуда

приехали. До машины оставленной ниже, было

метров триста. Вдруг в мгновение ока, нас

накрыло таким густым туманом, что видимость не

превышала двух, трёх метров. Мы тут же в спешке

стали спускаться к машине, пытаясь опередить

его, но увы скорость у тумана была намного

больше нашей. Добравшись до машины увидели, что

ситуация ничуть не улучшилась.

Решили потихоньку спускаться, вспоминая дорогу по

которой ехали и повороты на развилках. На одной

из развилок, вместо левой дороги, выбрали

правую, проехав метров двести нырнули в

крутой обрывистый спуск. Машину юзом понесло

вниз, слетев с косогора выбили мордой камни с

землёй и остановились, между лобовым стеклом по

правой стороне и его рамкой, образовался зазор

в два пальца. Результат осмотра машины, не дал

не чего утешительного, правое переднее колесо

полулежало, одно ухо нижней подвески было

оторвано, второе еле держалось.

На тот случай чтобы в нас не влетел кто-то ещё,

прошкрябали на обочину метров пять, машина намертво

воткнулась в землю, оторвалось второе крепление.

Идти в тумане пешком в надвигающуюся ночь не было

смысла, до трассы может быть добрых километров

двадцать. Позвонив по сотовому телефону домой

в Новороссийск, сообщили примерные свои координаты,

стали ждать.

Из скудного провианта были только, начатая пачка

сигарет, пол пачки печенья и на дне в полтора

литровой бутылке минеральной воды, но на этот

раз мы взяли с собой байковое одеяло. С дому

сообщили, что знакомый на уазике отпросится с

работы завтра, в часа два дня. Долго не спали,

разговаривали на разные темы укрывшись одеялом,

выкурив и съев всё что было заснули, перед этим телефон

попищав выключился, села батарея.

Утром открыв глаза увидел, идёт первый снег

и перед машиной большая, железная звезда с

табличкой. (Здесь в гражданскую войну отрядом

красно-зелёных партизан под командованием

Пугачёва был окружён и уничтожен карательный

отряд белых). Что-то стало не по себе, увидев

не вдалеке развалины старой крепости сходил к

ней, побродил по развалинам вернулся назад, у

напарника болела нога, видно вывихнул вчера.

Хотелось курить и пить, взяв пустую бутылку,

забрался на подъём с которого слетели вчера.

Вышел на развилку дороги, где в полной тишине

услышал в ущелье журчание горной речки.

Спускаться пришлось на пятой точке, так как в

ковбойских туфлях на кожаной подошве, других

вариантов не было. Напился с речки до отвала холодной

воды и набрал бутылку с собой. Здесь у речки стоял шум

воды, летящей по камням и падающей с выступов,

совсем не журчание как казалось на верху. Стал

подниматься, но не тут-то было, после двух,

трёх метров подъёма, съезжал обратно к речки.

Заметив с лева более пологий подъём с густыми

деревьями, начал пробираться к нему. Поднимался

упираясь в деревья ногами, как по лестнице. Уже

прилично забравшись, наткнулся на дырявое

оцинкованное ведро, застрявшее между стволов.

Не понимая откуда в такой глухомани взялось

ведро, вылез на уступ.

На нём оказалась охотничья землянка, в это время пустая,

зашел в нее и осмотрелся, как только глаза привыкли к

сумеркам. На полке увидел пачку сигарет марки LD,

пол булки сухого хлеба на удивление без плесени, и три

брикета одноразовой лапши. У охотников есть такой

обычай оставлять другим, оставшийся провиант, для меня

который оказался большим подарком. Выкурил тут же

сигарету, взял с собой сухой хлеб, лапша у машины без

кипятка не к чему. Переобулся в старые комнатные тапки

и отправился дальше.

От землянки вдоль склона вела тропинка проделанная в

косогоре, которая заканчивалась на ровной

вершине горы. Пробираясь по дебрям к дороге,

почувствовал резкий неприятный запах, вдруг впереди

меня с треском ломающихся веток, из ямы с

валежником выскочил секач с тремя свиньями,

унося ноги вдоль косогора, видно не раз пуганные

охотниками. Выйдя на дорогу c учётом что от

речки брал левее пошёл по ней в верх, до

знакомой развилки.

Валера напарник радовался сигаретам как дитя,

выкурив подряд две штуки и утолив жажду водой,

довольный откинулся на сидение. До часов двух а может

и больше, не имея часов грызли сухарь, после чего

поделили сигареты и я поднялся к развилке, караулить

помощь. Долгое, нудное ожидание закончилось

появлением сигналящего уазика, оценив ситуацию и

безнадёжное положение вытащить машину, решили

оставить единичку до лучших времён, забрав всё

нужное. Попрощавшись с ней взглядом с утёса я

знал мы за ней не вернёмся.

Купил весной подержанную шестёрку, съездил в

посёлок Новый, что за двенадцать километров

от станицы Холмской. Ездить пришлось одному. Валерка

напарник зимой скончался, от остановки сердца.

Узнав в посёлке от местных жителей, что в горах

на переходе к Пшаде, находился старый хутор,

Чёрный аул в километрах двух от него посёлок

Новосадовый. Послевоенная исправительная

колония, дороги туда практически ни какой,

колея по колено, и разрушенные мосты. Шестьдесят

шестые газоны редко в летний сезон пробираются туда

на лебёдках, цепляясь за деревья тросами, вот так