Владимир Болховских - Правда о золоте Кубанской рады. Информация. Мистика. Приключения

женщина, судя по фигуре лет тридцати пяти и я

это знаю, она ко мне так и не поворачивается,

убедившись что она в кабинете я выхожу снова в

приемную.

Говорю пожилой женщине, по видимому секретарше

– Вы мать собирайтесь быстрей и уходите домой.

Она начинает собирать свою сумочку и вдруг

быстрым шагом подходит ко мне в плотную и

полушепотом говорит

– А что ей будет, вы же насчет казны пришли!?

Я отвечаю;

– Пока не знаю.

Женщина в спешке продолжает

– Они ее далеко не увезли, спрятали на ГП.

я спрашиваю;

– Что за ГП где это.

Она с удивлением отвечает;

– Ну ГП где островок.

Как будто бы я это должен точно

знать, и тут она пристально посмотрела мне в

глаза и лицо ее перекосилось от чего то в ужасе

,она бежит хватает свою сумку и выбегает в

дверь на улицу. Я оказываюсь снова у себя дома в

кабинете и тут же записываю что сказала та

женщина, не мало времени потратил на поиски

всевозможной информации о ГП. И вот я снова

стою в каком то большом котловане, передо мной

большой металлический прямоугольный бак или

бункер, с треугольными клепанными ребрами

жесткости с наружных сторон этого бункера, а на

стройке не единой души, обхожу эту емкость

вокруг но дальше котлована не чего не вижу, из

за земляного вала вокруг ее, только с одной

стороны спускается накатанная грунтовая дорога.

И все я снова в своем кабинете. Начинаю

соображать что это могло быть, может емкость

для горючего но котлован вытянутый, возможно

для других еще емкостей, но почему тогда по

центру стоит этот и дорога спускается к нему

ведь гораздо проще построить крайние, что бы не

объезжать центральный и тут я связываю два

путешествия в прошлое и начинаю понимать,

что это плотина ГП гребная плотина и упомянутый

где то рядом по всей видимости островок.

Клад у станции Ганжа.

Казаки вечером подальше от бронепоезда относили

металлические фляги с ценностями, под

руководством генерала Покровского. После чего

выкопали яму и начали складывать в нее фляги, в

это время неожиданно появилась девочка, она

просто пошла погулять мать ее работала на

станции и жили они там же на станции. Казаки

поймали ее и предложили убить, но Покровский

остановил их присев на корточки притянул к себе

девочку за плечики и сказал – Поклянись что ты

ни кому не когда не скажешь то что видела и

перекрестись. Девочка перекрестилась и

поклялась ему, ее отпустили с миром, и она

сдержала свою клятву до старости и смети.

Вскоре и оставшиеся ее родственники уехали с

места, жить за границу.

Из воспоминаний офицера – о бое у станции Ганжа.

Свидетельствует о присутствии там генерала

Покровского.

– Дело в следующем: договориться с «зелеными»

невозможно. Во-первых, штабы их уже не зеленые,

а красные. Поручик Хорошкевич фактически говорил

с представителями красного командования. У них

красные звезды на фуражках. У Хорошкевича сразу

же отобрали шашку и револьвер. Предложили

следующие условия: сдать им все бронепоезда и

оружие, а затем нас безоружных они, под «честным

словом», проведут к ближайшему порту, где нам

будет представлена возможность вызвать

транспорты из Крыма. Конечно, такие условия для

нас были неприемлемы. Поэтому генерал

Шифнер-Маркевич, в согласии с генералами

Писаревым и Покровским, приказал немедленно

попытаться прорваться с боями в Туапсе. Начинаем

наступление через час. Мы откроем огонь по

«красно-зеленым» немедленно, чтобы их отогнать,

а нашим саперам дать возможность восстановить

путь. Приказ об открытии огня я дам тремя

гудками с паровоза. А сейчас все по местам.

Приготовиться к бою!

Свидетельствует о том что полковник

Брагин был приближенным генерала Покровского.

Гурдай подъехал к Зимнему театру. Юнкера

скрестили штыки, не пропуская в здание.

Возмущенный генерал выхватил членский билет

Краевой рады.

– Как вы смеете?

Юнкер мельком взглянул на документы.

– К сожалению, ваше превосходительство, ваши

права на сегодня недействительны, – с язвительной

вежливостью сказал он.

Из подъезда вышел веселый Брагин. Он громко

шутил, разговаривая с неизвестным Гурдаю

худощавым офицером-дроздовцем.

– А, Никита Севастьянович! – воскликнул

Брагин.

Он панибратски потряс руку генерала, делая это с

нарочитым видом великодушного одолжения.

– Послушайте, – еле сдерживая гнев, сказал

Гурдай, – меня не пропускают.

– Куда?

– В раду.

– Зачем вам сюда? – Брагин приподнял плечи.

– В этом нет никакой необходимости.

– Там заседание.

– Заседание прекращено.

– Я должен поговорить с членами рады, по

поручению Филимонова, по поручению вашего

Покровского.

Брагин расхохотался. Заметив побагровевшее от

гнева лицо генерала, оборвал смех.

– Говорить не о чем, ваше

превосходительство, – сказал он официальным

тоном, – Покровский сам был здесь. Они уже

передались в руки правосудия и отправлены во

дворец.

– Кулабухов?

– Кулабухов пока на квартире. Он поступит

так же благоразумно. Вы меня извините, тороплюсь

на парад.

– На парад?

– Да. Генерал Покровский принимает парад

войск гарнизона. С парада войска направляются на

ферму, где будет отслужена панихида по Лавре

Георгиевиче.

Группа казаков укладывала в ящики кресты,

кадильницы, чаши и всякую церковную утварь из

золота и серебра. Евангелии в золотой оправе

совали в мешки.

В углу лежала целая гора серебряных труб

духового оркестра. Пимон указал на них Дадыке:

– Трубы грузи на свою арбу. Она у тебя с

плетеными стенками. Не вывалятся.

Не успел он погрузить и половины труб, как из

алтаря вышел Пимон с продолговатым ящиком в

руках. За ним два казака несли в стеклянном

колпаке золотой ковчег, сверкающий бриллиантами.

Дадыка растерялся, глядя на великолепную

святыню, а Пимон крикнул казакам:

– Ковчег в мешок на арбу Дадыки. К трубам. Сами

с ним поедете. Пропадет, уничтожу весь род ваш

до двенадцатого колена.

Он подступил к Дадыке, показал содержимое ящика.

– Гляди. Эта золотая сабля, украшенная бриллиантами,

святыня нашего войска. Саблю подарил Суворов нашему

атаману Захарию Чепиге за взятие Измаила. Береги, иначе

голову оторву всему твоему роду. Увезем все в

горы, спрячем от большевиков.