Владимир Болховских - Правда о золоте Кубанской рады. Информация. Мистика. Приключения

За час все ценности собора были погружены и под

сильным конвоем доставлены во двор казначейства.

Пимон подбежал к Рябоволу доложить, но тот не

стал слушать, показал часы на ладони:

– Ты, братику, долго возился. Уже четыре часа. В

пять мы должны быть за городом.

– Но и тут еще не погружены ценности, – указал

Пимон на десять порожних подвод, стоявших в

очереди у подвала.

– Сейчас подгоним, – промолвил Рябовол, сведя к

переносице толстые русые брови с рыжинкой.

– Сбегай, бр-ратику, в подвал, – предложил он

Пимону.

– Поторопи казначея. Пусть не берет

расписок с каждого ездового за каждый мешок.

Может, с красными снюхался, хочет задержать

погрузку золота до восхода солнца. Не послушает,

пристрели, как собаку.

Пимон одним махом сбросил с плеч лохматую бурку

и налегке метнулся в подвал, словно гончая,

спущенная со сворки.

Рябовол удовлетворенно хмыкнул и повернулся к

начальнику разведотдела горбуну Пилюку:

– И ты, бр-р-ратику, не торчи возле меня.

Поторопи грузчиков. Сонные бродят. Который

волынит, стреляй моей рукой.

Низкорослый, с лицом скопца, Степан Пилюк

кубарем скатился с высокого крыльца, и его

карликовая фигура затерялась среди людей, подвод

и лошадей. Но это только так казалось. Не прошло

и пяти минут, как весь двор резко оживился.

Грузчики стали носить мешки бегом, а горбун,

похожий на черную каракатицу, стоял на каменных

перилах входа в подвал, покрикивал и тыкал в

каждую спину длинными стволами маузеров, которые

держал в каждой руке.

Из подвала вернулся Пимон. Подымая с перил

крыльца свою бурку, сказал Рябоволу:

– Казначей было заартачился, а когда я сунул под

его горло острие кинжала, бросил свои книги и

ручку, сам стал подавать мешки грузчикам. В

подвалах золота осталось мало.

– Добре, братику, управимся в срок, – повеселел

Рябовол.

– Грузчики зашевелились. Степан умеет

заставить. Он понимает, что для нас значит

золото. Если красные отнимут у нас золото, то

Кубань потеряет самостоятельность.

Сохранности золотого запаса Рябовол придавал

первостепенное значение. Хотя власть Рады

существовала всего несколько месяцев, но много

золота, серебра, бриллиантов и других ценностей

накопилось в ее подвалах. Его спешили вывезти в

горы и там запрятать до поры до времени.

Рябовол знал, что в помощь красногвардейским

отрядам, охватившим Екатеринодар с трех сторон,

от узловой станции Тихорецк движется крупное

соединение красных под командой Ивана Сорокина.

Нового удара войска Рады не выдержат и город

сдадут в ближайшее время. Это подстегивало его

скорее увезти золотой запас.

Он заранее подсчитал, что на шестидесяти

подводах вместятся ценные акции монополий, а

также золото и серебро, которое царское

правительство держало в Екатеринодаре для оплаты

войны на турецком фронте. Кроме того, еще сорок

миллионов, полученные Радой от французских

банкиров на расходы по организации Рады.

Много места занимали золотые чаши, венцы,

кресты, кадильницы, евангелия и иконы в золотых

ризах, украшенные жемчугом и самоцветными

камнями, собранные со всех церквей Кубани.

Забирал Рябовол и реликвии Запорожского войска,

привезенные в Екатеринодар из Запорожской Сечи

во время заселения Кубани, – золотые литавры,

серебряные трубы, булавы, оружие, церковную

утварь из золота и серебра.

Увидев, что нагружают последние подводы, Рябовол

вытер пот на лбу, будто он сам носил тяжелые

тюки, сказал помощнику:

– Пускай же Пилюк гоняет лодырей, а ты иди,

братику, за мной.

Пимон Бунчук молча последовал за Рябоволом. Тот,

остановясь посредине пустого кабинета, заговорил

шепотом:

– Даю тебе, братику, последний наказ. Место, где

будет храниться казна, будут знать только три

человека: я, ты и священник Калабухов,

благочинный из станицы Новопокровской. Золотом

распоряжаться Рада доверила мне. И если так

станется, что господь возьмет меня к себе,

золотом распорядится тогда Калабухов. Если мы

все трое погибнем, место захоронения укажет

новому правительству Кубани швейцарский банк. И

еще запомни. Кто из нас троих кому расскажет о

золоте, того постигнет страшная кара. Погибнут

мужчины того рода до двенадцатого колена. Помни…

В Новороссийске в день святой пасхи не с того

не с сего проснулся рано утром, открыв глаза,

больше заснуть не смог. Помаявшись в постели

минут пятнадцать, встал спустился на кухню,

время было пять часов. Посидел, перекурил

ощущение было такое что нужно ехать куда-то

надо. Подумав, перебрав в голове планы на

сегодня, ни чего такого, вроде так срочно ни

куда не надо. Разве что к обеду к матери

съездить, отвести пасху, яйца крашеные. Раз

думаю не сплю поеду на заправку. Да и заправка

мне в обед будет всё равно не по пути, и дорога

сейчас пустая. Подъехал к автозаправочной

колонке, на заправке не единой машины. Идя к

окошку кассы, вижу валяются какие то обрывки

бумажек, затёртая визитка, скрепки, ещё, какой

то мусор. Как будто высыпали с чего то, и

среди этого всего бронзовый круглый с висюльками

ключ, зная информацию о ключе, который

находился у Ряболова я сразу понял, почему я

здесь и что это за ключ. Взяв его с собой

заправил машину поехал домой. Днём пробил по

интернету, номер ключа, номер патента,

название банка. Получил данные (Швейцарский банк

,основанный в 1914 году компанией железных

дорог США).

В середине 1990-х годов в редакцию обратилась

скромная супружеская пара средних лет. «Мы не

первый год читаем вашу газету и знаем, что вы

писали и о поисках кладов, и о работе ФСБ, —

начал супруг. – Следовательно, у вас есть

знакомые в спецслужбах и клады вас тоже

интересуют. Мы нашли клад и хотим сдать его

государству. Сведите нас с надежными людьми из

руководства ФСБ, и у вас будет возможность

присутствовать при передаче клада и написать

интересную статью».

Знакомые в ФСБ у меня были. Однако прежде чем

тревожить их, следовало иметь представление о

кладе. Рассказывать же о находке супружеская

пара отчаянно не хотела. Час уговаривать пришлось.

У супругов, проживавших в одном из крупных

городов Краснодарского края, имелась на каком-то

дальнем хуторе родственница старушка. Доживала

она свой век в одиночестве – муж пропал еще в

гражданскую, сын погиб в 1941-м. Супруги время