Юрий Широков - Хочу, чтобы меня слышали! Книга 1. Жизнь – это Любовь!

– О «готовности» России к первой мировой войне очень авторитетно говорил мой боевой товарищ – Деникин. И об истощившихся материальных запасах, и недочетах в организации, обучении и управлении.

– По нашему общему с ним мнению армия вообще до 1910 года оставалась в полном смысле слова беспомощной. Только в самые последние перед войной годы работа по восстановлению и реорганизации русских вооруженных сил подняла их значительно, но в техническом и материальном отношении совершенно недостаточно. К примеру, Закон о постройке флота прошел только в 1912 году.

– Так называемая «Большая программа», которая должна была значительно усилить армию, была утверждена лишь в марте 1914. Так что ничего существенного из этой программы осуществить не удалось: корпуса вышли на войну, имея от 108 до 124 орудий против 160 немецких и почти не имея тяжелой артиллерии и запаса ружей.

– В числе главных причин этого Деникин называл «нашу инертность, бюрократическую волокиту, бездарность военного министра Сухомлинова – «совершенно невежественного в военном деле».

– Ситуация усугублялась еще и тем, что русская армия то и дело шла в наступление совершенно не подготовившись – поскольку союзники, терпевшие поражение за поражением, панически просили помочь, и полк за полком ложился костьми, спасая «цивилизованных» французов и англичан…

– Союзникам мы помогли, если бы не мы, Франция давно бы сдалась.

– Нам уже с осени 1915 года стало просто нечем стрелять. Слишком мало времени прошло с японской войны – накопленные за короткие мирные годы запасы патронов и снарядов закончились. Союзники помогать не спешили, им тоже надо чем-то заряжаться.

– А кто командует на фронтах?

– Те же генералы, проигравшие японскую войну вчистую.

– Вот они и на этой войне проиграли одно сражение за другим!

– Еще одна наша беда – консерватизм и безграмотность, неумение предвидеть, подумать.

– Один из лучших наших генералов, человек известный и заслуженный, утверждал и отстаивал до конца, и ведь отстоял, таки свое мнение, что де, пулеметы армии не нужны!

– Чтобы убить – утверждал он на самом высоком уровне – достаточно одной меткой пули, ни к чему «решетить» человека, – такая вот была его аргументация.

– Другие были категорически против бронированных щитов на артиллерийских орудиях, чтобы русский солдат за них не прятался, а проявлял чудеса храбрости и героизма.

– «Пуля-дура, штык-молодец, поэтому русский солдат должен идти в атаку и побеждать, а не прятаться за щитами и окопами – кричали эти лжепатриоты. А немец, не будь дурак, придумал авиацию, стальной шлем защитный, удушливый газ, скорострельное оружие.

– А русская армия, как всегда, вышла вооруженная пикой, шашкой, да иконой против пулеметов и газов.

– И сомлела!

– За первые полгода войны немцы и австрияки перемололи хорошо подготовленные лучшие российские войска, в том числе, опытных солдат, унтер, обер и штабс-офицеров – костяк армии.

– Противники наши перегруппировались, а у нас теперь речь идет о самом существовании армии, да, что там армии, Государства Российского!

– Выходит, добились своего, супостаты и либералы! Извините, господа за многословность, накипело!

– Я продолжу, с вашего позволения? – Юденич отхлебнул остывший чай и, подняв указательный палец правой руки вверх в знак особого внимания, произнес: «Но главный наш враг – внутренний. Расшатывать основы самодержавия пытались всегда. В чем, по моему разумению, основная причина ненависти к монархии не только у нас, но и в других странах»?

– Отвечу вам – в противоречиях между абсолютной властью, коей является монархия, и капиталом, которому тесно и боязно в рамках государственного строя, управляемого одним человеком.

– Как бы не был ты богат и знатен, судьба твоя в руках самодержца.

– По любому поводу, или даже просто его капризу, твоя жизнь может закончиться в одно мгновение. Будет умножаться твой капитал, или завтра ты станешь каторжанином, получишь ты потомственное дворянство, или сложишь голову на плахе – зависит только от монарха.

– А простой народ любит царя, и не за его качества, а просто потому, что он помазанник божий. Царю народом позволяется все, он может творить беззакония, убивать без суда, казнить и миловать любого.

– Вспомните Иоанна Грозного. Его пять периодов насилия. Когда он сжег Москву и установил на площади огромный котел с кипятком, жители были уверены, что они все там и будут сварены заживо. Но не роптали, не взялись за топоры и колья, а молча приняли это.

– Но когда тот же царь ради укрепления своей власти съехал из Кремля в Александров, ужас охватил всех. Народ, духовенство, бояре умоляли царя вернуться и выполнили все его условия, укрепив тем самым его власть.

– Или, вот, вспомните Петра I. Он перевернул сложившийся веками уклад жизни всего народа, не исключая «верхушки» общества. Приняли как должное, без обсуждений и споров.

– Какие споры? Царю виднее. И мечта у народа от этого проста – кабы царь был бы подобрей, все остальное от Бога.

– Но не у всех отсутствует грех властолюбия. И, прежде всего, у людей, этой властью обласканной. Им надо больше, им тоже хочется на трон. А коли сложилась династия, как попасть в цари?

– Идти бунтовать или уничтожить монархию, как форму правления.

– В любом случае, нужна толпа, которая поддержит твои идеи. Без нее никак, мы все еще помним пример декабристов, которые, как известно, были страшно далеки от народа.

– Народ никогда не поддержит самозванцев, им нужна идея.

– Причем такая, которая бы полностью заменила православное сознание – Веру народа в Бога, Веру в возможность счастливой загробной жизни, в рай и ад.

– Люди готовы страдать ради того, чтобы увидеть этот рай еще при этой жизни, прикоснуться к нему руками, пусть не своими, а руками своих детей, или внуков. Ради этого толпа не пощадит никого, будут стремиться в этот рай, несмотря ни на что, не соблюдая никаких правил и законов, убивая по приказу любого – брата, отца, мать, не важно. Любого, кто стоит на пути к светлому и уже недалекому счастливому будущему.

– Такую идею и подкинули народу большевики.

– Вот теперь я и подошел к рассказу о господине Ульянове по кличке «Ленин»:

«Человек он неординарный и умный. Я составлю свой рассказ из сведений, полученных мною из разных источников. С вашего позволения я не буду раскрывать эти источники, дабы не утомлять ваше внимание излишними подробностями.

Полное его имя Владимир Ильич Ульянов. Ему сейчас немногим меньше пятидесяти, лет сорок семь – сорок девять. В детстве, по слухам, способности имел исключительные, обладал огромной памятью, отличался любознательностью и необычайной работоспособностью. Воистину, это была ходячая энциклопедия, говорят те, кто знал его в эти годы.