Роман Булгар - Пропавшее кольцо императора. III. Татары, которые монголы

Немало времени прошло с той поры, как верные слуги протащили по длинному коридору ее названного братишку Улугбека, изловленного по повелению самого эмира за шаловливую провинность.

Весь перепуганный мальчишка изворачивался, пытаясь вырваться из цепких рук, натужно кричал, умолял ее спасти его, но она сделала вид, что судьба этого несносного малая ее нисколько не волнует.

Правда, после этого Айша тут же побежала к своей матери и, тяжело дыша, сбивчиво поведала о том, что случилось на ее глазах.

И правильно сделала, что она поспешила. Нешуточное беспокойство мгновенно отразилось на прекрасном лице любимой сестры эмира.

Суюм даже не стала скрывать своего огорчения и тут же отправилась в покои своего брата. Время шло, но никто оттуда не возвращался. И эта неизвестность томила, несказанно угнетала и изматывала. Нет ничего хуже неведения, хотя и изрекают, что блажен тот, кто не ведает…

Не находя себе места, девушка вышла из покоев и, важно ступая, умело напустив на свое личико равнодушное выражение, она мелкими шажками заскользила по коридору по направлению к лестнице.

Увидев на нижнем пролете скачками поднимающуюся тень, Айша спряталась за угол. Легкие и торопливые шаги быстро приближались, и тогда она стремительно вышла из-за своего укрытия.

– Ага, попался, негодник! – торжествующе выкрикнула девушка, протягивая свои руки. – Попался!

Поймав мальчишку, Айша потрогала его жарко разгоревшиеся уши. Понятная каждому мысль тут же посетила ее прелестную головку.

– Что, малай, досталось тебе от эмира? Надрал, видно, дядя твои лопоухие уши? Скажешь, что нет?

– Вот и нисколько! – веселая улыбка развела мальчишеские губы до самых ушей, и показался поддразнивающий розовый кончик язычка.

– А ты не врешь? Так ничего тебе и не сделал?

– Он, апа, оказывается, – широко раскрыв глаза, разоткровенничался мальчишка, – и вовсе не страшный! Он задавал мне вопросы, а я ему отвечал. А потом подошла твоя мама, и он стал больше спрашивать ее. Он просил разузнать у дервиша все про татар.

– Оное должно быть интересно, – оживилась девушка. – О них в последнее время у нас все только и говорят. Правда, при этом боязливо оглядываясь, тихим шепотом, боясь чужих ушей…

Захотелось ей самой хорошенько расспросить их почтенного гостя, прибывшего к ним из далеких стран. Ученый дервиш столько всего знает про разные народы и племена, он привез с собой столько толстых и мудреных книг, пожелтевших от древности свитков…

С большим трудом Айша и Улугбек дождались наступления вечера, до самой глубокой ночи сражаясь в шахматы или разыгрывая на полу настоящие сражения, выстраивая на ковре войска из игрушечных фигур, изготовленных искусными мастерами…

Хаджи Хасан надолго задумался, хотя давно ожидал этого вопроса, и, выдержав паузу, медленно произнес:

– Насколько известно, «татары» – общее название всех кочевников Монголии. Они сами называли себя «там-там». В тексте надгробного памятника в честь полководца Кюль-Тегина в числе подчиненных племен есть упоминание о племени «отуз татары»…

Все племена, обитавшие на полночь за границами ханьской империи, назывались «татарами». По-китайски оно звучит еще, как «да-да» или «та-тань» в их понимании, как «кочевник» или «варвар». Когда же воцарился Чингисхан, происходивший из небольшого племени «мон-гол», он приказал подвластные ему племена называть «монголами»…

До середины VI века вся степь подчинялась жужаням, которые, несмотря на всю их силу, настоящим народом не были…

Это был плохо управляемый сброд из разбойников, воров и убийц, незаурядных людей и изгоев из самых разных племен…

Они вели кочевой образ жизни, имели жен и детей. Но по своему образу жизни больше были схожи с наемниками и грабителями…

И эта орда держала в страхе всю степь, а иногда даже угрожала Китаю, который, впрочем, в то время как раз распался на несколько постоянно воюющих друг с другом независимых царств…

– О, Аллах! – открытое лицо Улугбека от досады сморщилось.

Все это они уже слышали. К чему частые повторения, лишняя трата времени. Заметившая тяжелое пыхтение, Айша незаметно показала ему свой кулачок, недвусмысленно предупреждая малая, чтобы тот сидел тихо и недовольства своего не выказывал.

– …но время господства жужаней закончилось в лето 552, когда хан ранее неизвестного народа тюрков Бумын из рода Ашина разгромил орду жужаней. Сам он не успел сполна воспользоваться плодами этой победы, но его брат Истеми и сын Мугань смогли добиться многого. Фактически поделив между собой войско, они направились в разные стороны утверждать только что завоеванную у жужаней власть…

Истеми двинулся на заход солнца, а Мугань – на восход. Они оба провозгласили себя ханами, но Истеми, чтобы не нарушать единства только еще создаваемой державы и из уважения к погибшему брату, согласился признать первенство Муганя…

Последующие тридцать лет, как мы с вами помним, оказались исключительно удачными для тюрков. Подвиги Истеми и Муганя и их преемников Кара Чурина Тюрка (сына Истеми) и Тобо (брата Муганя) затмили даже славу и достижения великих хуннских полководцев…

Истеми, пройдя огнем и мечом почти всю западную половину степи, походя, разгромил мощную державу эфталитов. Он, Истеми, вынудил иранского шаха Хосроя заключить с ним чрезвычайно почетный для себя мир. Он перешел через Итиль, где столкнулся с многочисленными аварами, победил их, стал при этом владыкой всей западной половины Великой степи. Кара Чурин Тюрк уже после смерти отца захватил Боспор, а затем и весь Крым, в лето 850 вторгся в Лазику (Западная Грузия), угрожая и Византийской империи…

На восходе солнца Мугань, а позже его брат Тобо, идя от победы к победе, покорили большинство степных племен. К лету 580 сделали они своими данниками два северокитайских царства. Свое огромное государство, простиравшееся от Хазарского (Черного) моря и до самого Бескрайнего моря (Тихого океана), тюрки назвали Вечный Иль (Вечная Страна), как бы утверждая свою власть на вечные времена. Но уже на следующий год великая тюркская мечта начинает рушиться…

В тот год умирает верховный правитель тюрок Тобо-каган, и тут же вспыхивает яростная борьба за власть. Причиной междоусобицы стала установленная еще Бумыном удельно-лествичная система власти и наследования, подобная той, что и поныне существует на Руси. Именно она и явилась тем самым корнем зла, что погубила державу тюрок.

– Она и Русь, – Суюм, усмехнувшись, повела рукой в сторону их соседа, – когда-нибудь окончательно погубит…

– Ты права, ханум, – дервиш согласно кивнул головой. – Престол у них передавался не сыну – прямому наследнику, а старшему в роду. Остальные близкие родичи получали удел – часть державы вместе с людьми и войском. К тому времени таких уделов стало уже восемь…