Игорь Алексеев - На пересечении миров, веков и границ

В апреле 1960 года я единственный раз в жизни заработал выговор по общественной линии, полученный от Райкома за срыв мероприятия по массовому приему в комсомол в ознаменование 90-летия со дня рождения В.И.Ленина. Наше школьное бюро, вопреки общим рекомендациям, решило отказаться от массового приема, а принять 1 – 2 лучших из числа кандидатов.

В конце 9-го класса меня пригласили к одному из секретарей Фрунзенского Райкома партии. После длительной беседы на различные темы мне было сделано совершенно неожиданное предложение: оказалось, наш район имел право по направлению Райкома партии и рекомендации Райкома комсомола направить в МГИМО, который находился в нашем же районе, одного человека без экзаменов.

На следующий год предполагалось рекомендовать на это место меня, при условии, что я не стану учиться хуже и буду продолжать общественную работу. Мне было рекомендовано выбрать заинтересовавшую меня специальность, которую я мог бы получить в МГИМО, и в начале сентября вновь прийти в Райком и подать заявление о поступлении. О сделанном предложении меня попросили помалкивать. В августе 1960 года в Москве произошла административная реформа, по которой московские районы были перекроены: Фрунзенский район с внешней стороны ограничивался Садовым кольцом и МГИМО, расположенный тогда в здании у Крымского моста, остался в нем, а наша школа, находившаяся вне кольца, попала в Ленинский район. Однажды, когда я был в Райкоме комсомола, первый Секретарь попросил зайти к нему и сообщил, что, к сожалению, о предложении по поводу МГИМО по этой причине следует забыть.

Однако наши старшие товарищи просили меня подумать о перспективах получения высшего образования в одном из учреждений КГБ, при этом какие-либо консультации с кем-либо, включая родителей, которые к этому времени уже вернулись из Англии, категорически запрещались. Ответ, который весьма разочаровал моего собеседника, я дал незамедлительно – тут сказалась и определенная усталость от вечных тайн в семье, а также разочарование от провала предыдущего предложения. Кроме того, я уже дал накануне отрицательный ответ своему папе, который подъехал ко мне с предложением подумать о поступлении в институт военных переводчиков.

Предстояло самому задуматься о своем будущем. Тогда я, очень любивший математику, Ира Малова, одна из лучших учащихся в нашей школе, у которой родители к этому времени вернулись из командировки в Чехословакии, и Виталик Сахаров, наш одноклассник и однокашник по интернату, талантливый, но несколько неорганизованный, подали документы в вечернюю физико-математическую школу при Московском физико-техническом институте.

В марте 1961 года, накануне выборов в школьных комсомольских организациях, меня и секретаря ещё одной школьной организации пригласили в Райком и предложили выступить с инициативой Комсомольцы – после школы на ударные стройки Москвы!, создав и возглавив, при этом, две соревнующиеся бригады. Нам обещали дать в помощь необходимое количество специалистов – профессиональных строителей, а после 2-3 лет нашей работы такими бригадирами – оказать содействие при поступлении в выбранные институты. Я, памятуя предыдущие предложения, незамедлительно отказался.

Вот и школьные годы чудесные, заполненные учебой, общественной работой, спортом и туризмом, позади. Предстояло определяться.

Женька Лейбович, влюбленный в романтику природы, недолюбливающий толчею и тусовку, решил давно – в геологи! Мне эта специальность была весьма по душе, но ещё со времен экспедиции в Белоруссию я, к сожалению, знал, что у меня аллергия на москитов: утром, вылезая из палатки, я долго не мог открыть глаза на распухшем от укусов лице. Никакие репелленты не помогали! Эта специальность не для меня!

Ира собиралась поступать в МГУ на специальность математическая экономика, но гуманитарное образование – не для меня!

Наши товарищи по школе: Виталик Сахаров, Коля Козлов, Володя Самарин и Саня Сенечкин, влившийся в нашу компанию приятель из соседнего пионерского лагеря, решили идти в МВТУ им. Баумана, где у Коли его брат по матери – Лёня Бебчук, был аспирантом и членом приемной комиссии.

После некоторых раздумий я решил поступать в МФТИ (Физтех). Считалось, что вступительные экзамены там самые сложные среди технических вузов Москвы, но зато каждый сдавший без неудов – зачислялся, а каждый поступивший обеспечивался общежитием – институт располагался под Москвой в г. Долгопрудный (за долгое время отсутствия родителей я привык к самостоятельности). Кроме того, в МИФИ и МФТИ – экзамены в июле, а в остальных – в августе, есть возможность на резерв.

Сдаю документы. Экзамены:

– математика письменная – отл.,

– сочинение – хор. (Ура!),

– физика письменная – уд.,

– математика устная: преподаватель (он преподавал в физ.-мат. школе) спрашивает, буду ли я тянуть билет, или отвечать на блиц-вопросы. -Мне всё равно! – Посмотрим! – отл. (Преподаватель обвел оценку красным карандашом и расписался),

– физика устная – уд.,

– английский – отл.

Ура!!! Зная количество отсеянных из-за неудов и оценивая, что сдавших экзамены меньше, чем предполагался набор, по-моему, сдал.

Но… Прихожу на день объявления результатов… Меня в списках нет!!! Иду в деканат забрать документы. Меня приглашают к декану и предлагают подать заявление на зачисление кандидатом – т.е. на первом семестре мне не будет выплачиваться стипендия и предоставляться общежитие. Перевод в действительные студенты – по итогам первой сессии. Я подаю заявление, а декан предлагает 31 июля прийти с отцом на прием к ректору – генерал-майору Петрову, который и должен наложить резолюцию на мое заявление с положительным заключением декана.

Приходим с папой на аудиенцию. В приемной народу много. Вижу генерал-лейтенанта с двумя сыновьями-близнецами, которые сдавали экзамены в одной со мной группе. Оба получили по неуду за физику. По вызову люди входят и выходят радостные. Приняли и близняшек. Последними вызывают нас. Задают пару вопросов, декан дает рекомендацию. Ректор говорит: Отказано – мест больше нет!– (???) и просит папу остаться. Мы с деканом выходим, он тут же отдает мне все документы, включая академическую справку по результатам экзаменов, и рекомендует срочно на такси мчаться в другой институт, приемные комиссии в которых закрываются через 2,5 часа. Тут выходит папа и поддерживает совет декана. Я умчался, а он остался поговорить.

Сдать документы в МВТУ успел. Дома вижу зареванную маму: оказалось, ректор заявил папе, что, поскольку ВУЗ режимный, список кандидатов уже был заранее согласован в инстанциях, а декан папе откровенно сказал, что Петров – ярый антисемит и, поскольку моя мама еврейка, никакие уговоры декана не помогли. Для папы и мамы это было началом крушения их идеалов: оба давали неоднократные подписки о секретности – папа, как действующий сотрудник ГРУ, мама – как внештатный сотрудник. Работать за границей – можно, а сыну учиться в режимном ВУЗе – нельзя.