Валентина Болгова - Багульника манящие цветы. 2 том

Зачем ты живёшь с ним, если любовь ушла – завяли помидоры! Нет у тебя к нему никаких чувств и это печально. А он от любви к тебе, посмотри, что вытворяет? Ведь у него так плачет душа. Хоть вы дороги мне оба и желала вам семейного счастья обоим, только вот не возьму в толк – зачем плыть против течении? Не везло моему Пашке с самого раннего детства, и сейчас не везёт! Карабкается он, да думаю, что зря он это делает. А у меня от ваших непонятных отношений друг к другу, просто разламывается голова. Последнее время у нас с Сашко на первом месте ваше шаткое семейное положение, а на втором наша. Теперь вот думаю, может мне не Павла ругать, а тебя? Получается так, что ты, Катерина, ни себе – ни людям. Если хочешь, что – бы твой муж был всегда уравновешенным и дружелюбным по отношению к тебе, говори ему почаще хорошие и тёплые слова. Их ему так не хватало в детстве. Дай ему понять, что ты никогда его не оставишь. Может быть, тогда Пашка изменится. Ты, Катерина, не обижайся, но ты не очень – то жалуешь своего мужа добрыми словами, Вместо того, что – бы с книгами засыпать и просыпаться, не лучше ли это время общаться с мужем, напоминать ему о том, что он дорог своей семье и ты его любишь. У вас дети, вам идти дальше по жизни вместе и многое зависит то женщины – каков будет этот путь. Пойдём, там отплясывают.

Из комнаты донеслась весёлая музыка грампластинки.

Раиска затушила сигарету, посмотрела ещё раз с укором на свою подругу и, повторив своё неизменное:

– Ясный компот – ни себе, ни людям, – вместе с Катей вышла из кухни.

Сашко с Пашкой танцевали под весёлый наигрыш частушек «Семёновны».

Раиска, с болью в душе к отплясывающему лихо Пашке, махнула на всё рукой, присоединилась к танцующим.

Павел с грузином так расплясались, что уже без смеха на них смотреть было нельзя! Лёнька и Митя весело хлопали им, а Танюшка бросилась вместе с ними в пляс. Раиска пошла в пляс в присядку перед Пашкой. Её живот смешно подпрыгивал вместе с ней, отчего стало весело и Катерине, наблюдавшей за весёлой танцующей компанией.

Обессилевшие от пляски, Пашка и Сашко упали тут – же, на пол. Раиска с Танюшкой в обнимку повалились на диван, а мальчишки без устали хохотали, будто им попали в рот смешинки. Катя смотрела на эту картину и искренне хотела верить в то, что – бы эта дружеская встреча оставалась с ними навсегда. Хорошо было бы, если Паша был таким и дома. Что он преподнесёт семье, когда вернутся они домой? На Раиску Катя не обиделась, знала, что та переживает за обоих, за их семью. Да только никто не сможет понять, как бывает тошно и невыносимо разговаривать с человеком, чей перегар вызывает только отвращение, а пьяные и наглые действия его рук приводят лишь к обострённому чувству стыда к самому себе. Как можно находить и говорить слова любви при таком хаосе мыслей, обманывать себя и того, кто сейчас неадекватен? Поддаваться пьяным рукам и притворяться, что всё замечательно – кому это нужно? Может быть, есть такие, но только не она. Не будет она идти на поводу у того, кто должен в данном состоянии, вести себя, как подобает, держать себя в руках, не давать повода для ненужных разговоров.

Нет, это не для неё! И как бы она не хотела взять себя в руки, как делают многие женщины, и притвориться его единомышленником, у неё это не получалось. Не будет она подставлять ему плечо – пусть падает. Упадёт, стукнется лбом – придёт, может быть, сознание, а иначе не почувствует свою вину. Так думала Катя, а Пашка, наплясавшись, поднялся с пола, посмотрел на Катерину, заявил, что пора идти домой, завтра всем на работу, а это для него было самым важным в жизни. По дороге к дому Пашка немного протрезвел. Идя рядом с Катериной, держа её за руку, он думал о том, как любит он их всех; и жену, и сына и Танюшку. Ради них работает и старается заработать побольше денег, что – бы хватало им на всё.

Никогда не жаловался Павел, как устаёт он, как иногда режет в глазах от сварки, как болит спина и руки от тяжёлых баллонов с кислородом, и от всяких прочих неподъёмных железяк. Он не привык жаловаться, он мужчина. Так говорил всегда дядя Тимофей, так учила его Раиска.

Сейчас Пашка счастлив, рядом с ним его Катюшка и не важно, что спотыкаются длинные его ноги о ступеньки теплотрассы, он вовсе не пьян, а просто от души наплясался со своим другом и Раиской. Плясал для своей Кати. Плясал, что – бы она видела, что и он, Павел, что – то умеет. Она сегодня хорошо пела в клубе, а он танцевал.

Скорее бы теперь дойти до дома, хотелось отдохнуть. Наконец – то они дошли. Катерина сняла туфли, присела на стул. Ноги гудели от сегодняшнего дня, поскорее окунуть их в холодную воду. Пашка помог Кате налить воду в таз, присел рядышком, прямо на пол. Он поливал её ноги из своих ладошек, пошатываясь от усталости, и твердил, что всегда готов вот так, как сейчас, мыть ей ноги, лишь бы она всегда была с ним рядом. У неё же в голове были одни мысли – что – бы Павел, как можно поскорее улёгся. Она знала, стоит ему только прикоснуться к подушке, так сразу же и уснёт. А если будет сопротивляться этому, значит, ночь предстоит провести в пустых разговорах до самого утра. После сегодняшнего напряжённого дня ей не хотелось ничего, кроме отдыха. Да и дети у Раиски остались – самое время отдохнуть.

Но Павел был совсем другого мнения. Он был настроен на любовные отношения с женой именно сейчас, тем более, что теперь они, что бывает не часто, остались вдвоём. Да и Катя обещала, что после концерта они наверстают всё упущенное.

Пашка это хорошо помнил и ждал этого момента целый день.

Он выключил свет, подошёл к Катерине, взял её на руки и шатающей, но твёрдой походкой понёс её, упирающую, к кровати. Катя барахталась в его цепких руках, но Пашка крепко держал свою жену.

Потом утопил её в своих поцелуях и жарких словах любви. Он пытался расстегнуть пуговицы на её платье, на том самом, в самом, в котором она сегодня так была хороша на сцене! Дыша ей в лицо перегаром, он уже начинал злиться, что пуговицы ему не поддаются. Эта возня начинала раздражать и Катерину. Ей был омерзителен такой подход к любви. И не любовь это вовсе, а какие – то животные страсти, каких она никогда не понимала и не принимала.

Вырвавшись из рук Павла, Катя бросила ему в лицо:

– Ты самый настоящий хам, каких я не видывала! Ненавижу тебя, такого!

После этих слов выскочила на кухню. Тяжело дыша от нахлынувшей злости на Павла, поймала семя на мысли, что не хочет его ни сейчас, ни завтра, никогда! В висках предательски стучало «не люблю его, не люблю!»

Сердце уже учащённо билось оттого, что когда – то решила, что именно он, этот паренёк из деревеньки её бабушки, должен стать её мужем. Тут – же, злость на Павла прошла, переметнулась к самой Катерине. На себя она сейчас злилась, и себя ненавидела за всё, что теперь происходит.