Валентина Болгова - Багульника манящие цветы. 2 том

Вернувшись со школы, Лёнька достал рюкзак, положил в него несколько картофелин, спички, соль и, дождавшись друга, отправились по заданию учительницы с фотоаппаратом на шее. Картошку же прихватили лишь для того, что – бы испечь её в костре, который был обязательным в любом их путешествии. Тогда, когда вернулись к сосне, что – бы развести костёр и напечь картошки, тогда – то они и заметили исчезновение своих рюкзаков.

Мальчишки оглядывались вокруг – никого. Рюкзаков, как и не было. Остались только две картофелины под сосной. Лёнька с Виталиком в недоумении смотрели друг на друга и ничего не понимали. Потом, не сговариваясь, бросились вниз по крутой горе вниз. Бежали, не оглядываясь. Цеплялись за ветки кустарника, что – бы не упасть и опомнились уже только у подножия сопки. Здесь пролегала дорога, и виднелись первые домики посёлка. Лёнька только сейчас вспомнил про фотоаппарат – на месте ли он? Фотоаппарат висел на шее и Лёнька успокоился. Только сейчас он почувствовал его тяжесть. Снял его, почувствовал, как колотится сердце. У Виталика тоже сердце от бега и страха било барабанной дробью в груди.

Ребята оглянулись – никого. Решили никому не говорить об исчезнувших рюкзаках. Мало ли кто прошёл мимо той сосны, где были они оставлены? Лёнька даже думать боялся о том, что будет, если его мама узнает о его похождении за посёлок? Он знал, как она всегда волнуется, если его долго нет дома. Дня через два Лёнька вышел на крылечко к отцу, который решил покурить. Небо было ясным, ярко светили звёзды и настраивали душу на откровение. Тишина звенящая, ни ветерка, даже комары куда – то подевались.

– Поздно уже, сынок, а ты ещё не спишь. На звёзды вышел посмотреть?

Лёнька хотел намекнуть отцу о пропаже рюкзака, признаться ему о вылазке на сопку с Виталиком, но всё не решался. Посмотрел на звёзды, нашёл среди них полярную, произнёс:

– Красиво ночное небо и таинственно. Я просто так вышел, что – бы тебе не было скучно. Мама Танюшку спать укладывает.

Потом Лёнька случайно перевёл свой взгляд на ту сопку, где совсем недавно они с Виталиком были и заметил, что над ней невидимой лёгкой струйкой поднимается дымок.

Дым от пожара и дым костра Лёнька легко уже мог различать. Он тут – же определил, что это дымился костёр. Будучи, в недавнем сомнении, Лёнька теперь не сомневался в том, что исчезновение рюкзаков – это дело рук тех, кто находится сейчас там, где струится дым. У него даже перехватило дыхание:

– Папка, ты видишь над сопкой дым? Кто – то развёл костёр! Дымок еле видимый, но я его вижу! —

– Может, быть. Места у нас ягодные, грибные, опять же, охотники могут бродить. Не мёрзнуть же им. Опять же, чай нужно вскипятить. Без Костра в лесу никак нельзя.

– А вдруг это те самые бандиты, которые с тюрьмы сбежали? Вон и вещи у некоторых пропадают. Давай, сообщим в милицию.

– У кого это пропадают? Я об этом ничего не слышал.

– А мы с Виталиком слышали. Давай сообщим в милицию, пока они ещё чего – нибудь не спёрли. Сидят там сейчас у своего костра, а сами план набега строят.

Павел засмеялся:

– Ну, ты, сынок, даёшь! В нашем лесу долго не посидишь даже у костра. Не такие уж они и глупые, что – бы сидеть на одном месте так долго на виду у всех и ждать, пока их обнаружат. Давай, искатель приключений, пойдём спать, завтра рано вставать.

На том весь разговор их и закончился.

Лёнька долго не мог уснуть. Все его мысли были о том, что у костра сейчас именно те, о которых предупреждала их недавно милиция. Это они взяли рюкзаки с картошкой и спичками. Почему взрослые не хотят верить детям? Считают их несмышлёнышами? Но это так обидно и несправедливо!..

Всю эту историю Лёнька и поведал своему деду Степану, который неожиданно приехал к ним как раз в том момент, когда это всё случилось. Он наверняка поймёт внука. Не может не понять – вон, как внимательно слушает.

– Говоришь, что папка тебе не поверил? А давай мы с тобой проверим. Время у меня есть, поживу пока у вас недельку, а за это время что – нибудь прояснится. В его взгляде Лёнька поймал какой – то замысел. Ему подумалось, что дед хочет угодить внуку своим участием в его сомнениях и тревогах. Решительно и убеждённо заявил:

– Точно, дед, пойдём в разведку. Мы из – за них сидели почти месяц под замком. Со школы бегом, из школы бегом, даже гулять не ходили. Поскорее бы выловить этих тюремщиков и сдать в милицию, что – бы неповадно было. Что – бы нормальные люди могли спокойно жить. Вот наши родители БАМ строят, а некоторые элементы, вроде этих беглых, землю нашу засоряют.

Степан смотрел на внука, на его горящие глаза, искренне верившие в то, что преступники высиживаются в лесах, что их непременно нужно поймать и передать в руки правосудия. И он, пионер Лёня Егоров, готов участвовать в этом опасном и нужном деле каждый день, каждую минуту, и прямо сейчас. Лёньку недавно приняли в пионеры. Они стояли на школьной линейке бок о бок с Виталиком и громко давали обещание Родине жить так, что – бы этой Родине не было стыдно за них. Мальчишки в тот день гордо шли со школы с развевающими алыми галстуками на груди и продолжали повторять пионерскую клятву о том, что будут всегда готовы к любому подвигу! Лёнькин дед улыбнулся такой готовности внука, но с какой – то грустью произнёс:

– Поверь, мне, внучок, среди заключённых есть очень порядочные люди. Я согласен с тем, что они что – то нехорошее сотворили, но беда их в том, что не по своему хотению они это сделали. Попадание в стены тюрьмы бывает так молниеносно, что не сразу и поймёшь, как в неё попал. Можно сказать – влетел, кем – то подстёгнутый сзади. И только потом приходит понимание; где ты и что с тобой. И уже выход из тех стен совсем не такой быстрый. Ловушка захлопывается и искать из неё выход приходится всем по – разному; кто – грызёт её, кто – то подкапывает, кто смиренно ждёт своей участи, перепробовав тщетно все эти попытки. Люди, сидящие в тюрьмах, они, Леонид, такие же, как и все вокруг. Кому – то в семье не дали ума непутёвые родители, кто оступился нечаянно и пошёл не туда, куда надо, а кто и вовсе попался, как самый настоящий лопух» Лёнька смотрел на деда удивлёнными глазами, хлопал длинными своими ресницами и совсем не понимал его:

– Дед, ты чего? В тюрьмах не может быть хороших людей! Ты, что? Нельзя их защищать, тем более жалеть! Ты так говоришь, как – будто их всех знаешь. Ловить надо таких, и снова за решётку, что – бы не было повадно! Нет, хоть ты и мой дед, но я с тобой не согласен. Если бы ты, например, сидел в тюрьме, я бы к тебе не пришёл – мне было – бы стыдно перед друзьями. Стыдно, что я пионер, а мой дед тюремщик. Ты сам – то понимаешь, что я прав?

– Что – же, Лёнь, выходит, что ты своего родного человека бы предал? Мать или отца, или сестру?