Валентина Болгова - Багульника манящие цветы. 2 том

– Вот так встреча! – произнёс удивлённо зэк. Что ты здесь делаешь? Какими судьбами тебя сюда, на БАМ занесло? На переднем фронте значит воюешь? Медали зарабатываешь? Ну, ты и даёшь, приятель!

От слова – приятель, относившемуся к его деду, Лёнька чуть сознание не потерял.

Он стоял связанный какой – то длинной грязной тряпкой и боялся услышать ещё слова, порочащие его родного деда. Зэк продолжал:

– Так значит, это ты тогда замочил Лешего в нашем логове? Туда ему и дорога. На одну мразь стало меньше. Лично я сам мечтал ему выбить зубы. Да не хотелось срок себе прибавлять. А ты не побоялся. Чем он тебе насолил, вполне понимаю. К нему имели презрение не только заключённые. Таких убогих конвойных, как Леший, у нас больше не было. Мы так ликовали после такого радостного известия! Я тогда лично сам хотел тебя увидеть и сказать спасибо. Вся наша братва обещала тебя отблагодарить. Да только тебя тогда быстро куда – то увезли. Буча после того случая ходил сам не свой и уже к себе в мастерскую никого в помощники не брал, обозлился на всех нас. Совсем стал злой.

– Я сначала один в изоляторе сидел, затем заседание суда, а потом со мной произошло то, отчего я, благодаря одной медсестре, еле – еле выкарабкался. Да только это для меня уже было совсем ненужным. Незачем мне было жить. И вместо благодарности за себя, я на ту медсестру был всю свою жизнь обижен. Только недавно и понял, что она мне была послана Богом. Только сейчас я приобрёл смысл жизни. Вот этот мальчишка, что тобою привязан к сосне – мой внук, которого увидел всего несколько дней назад». Зэк посмотрел на привязанного Лёньку, потом перевёл взгляд на Степана:

– Ко всему моему уважению, не могу пойти тебе навстречу – жить охота. К матери мне надо, восемь лет её не видел, немного – то и осталось до неё, а без еды и одежды не дойти мне. Ты вот на свободе, а я так и не смог оторваться от тех стен. Да не переживай ты за своего пацана, хоть и в памятке ты у братвы, да рисковать не могу. Тем более, что я не один здесь и знаешь ты его очень даже хорошо. И всё же, мне сейчас не до сентиментальностей. Уговор остаётся в силе, давай, пошевеливайся. Мальчишка с нами, а ты бегом один за продуктами. И без баловства, не пользуйся своим авторитетом.

Знакомый деду зэк снова приобрёл голос хищника и вид злого, облезлого волка. Лёнькины мысли вконец перепутались, давили его мозг и пытались выйти наружу.

Сон он видит или всё, что происходит сейчас с ним – вполне реальные события?

От хриплого голоса пришёл в себя:

– Чего ждёшь, а ну, давай, поживее, дуй за провизией. Некогда мне. Не выводи меня, а то я за себя не ручаюсь!

– Без внука не уйду. Не доверяю я тебе. Это не товар, а человек. Я тебе слово дал, что тебе ещё надо?

Разгневанный зэк снова схватился за нож, размахивая им перед мальчиком.

Степан пришёл в ярость. Уже не раздумывая, бросился на Лёнькиного обидчика.

Началась борьба. Зэк хоть и был на вид худой, как скелет, да видимо его злость давала ему силы. Он сидел верхом на Лёнькином деде, молотил его и, совсем озверев, занёс над ним нож.

Лёнька закрыл глаза, заорал во всё горло.

В это время он почувствовал ещё чьё – то присутствие. Открыв глаза, увидел большую фигуру, которая колошматила того, кто привязал его к сосне. Прикрываясь от ударов, несчастный, повергнутый зэк вопил:

– Ты чего, Буча! С ума сошёл? Какая муха тебя укусила? И зачем костёр оставил без присмотра? Со словами:

– Это тебе здесь – не там, – появившийся верзила продолжал колотить своего приятеля.

Перед Лёнькиными глазами картина рисовалась одна, лучше другой. Первый шоковый испуг прошёл. В голове немного прояснилось. В ушах звучало:

– Так это ты Лешего замочил? Это что же получается? Его дед убийца и знаком с этим бандитом? Вот это развязочка! Вот тебе, и сходили в разведку!

Дерущиеся никак не могли договориться – отпустить Лёньку с дедом или пока подержать привязанным. Лёньке сейчас было всё равно – развяжут его, или нет. В душе у него духовой оркестр играл печальный марш. Он смотрел на деда, а дед смотрел на одного из зеков.:

– Ваня! Неужели я вижу тебя! Дорогой мой друг! Сколько лет мы не виделись!»

– Держись, Стёпа, мы обо всём с тобой поговорим, только вот сейчас с дружком своим разберусь. Я за тебя любого порву, а теперь особенно. Это тебе здесь – не там.

Лёнька снова повергся в шок – это что же, и другой знаком с его дедом? Получается, что эти двое подозрительных типа его знакомые? А что ещё страшнее, были его друзьями!

Верить в это не хотелось. У мальчишки всё внутри закипало. Смотрел на деда, а сам про себя шептал:

– Никакой ты не моряк. Ты убийца! А я внук убийцы. Какое право теперь имею носить пионерский галстук?

Лёньку во дворе ребята часто выбрали командиром в военных играх. Все мальчишки были согласны ему подчиняться, зная, что Лёнька среди всех самый справедливый и смелый. Как же теперь с этим быть? На роль командира он тоже теперь не имеет никакого права. Только теперь Лёнька заметил, что развязан. В душе пустота. Осталась лишь глубокая рана, и хотелось побыстрее убежать отсюда. Поймав взгляд деда и бросив ему хлёсткое:

– Ты мне не дед! – он бросился бежать от позора.

В это время услышал, как кто – то из троих вскрикнул.

Лёньке было не до них. Его душили слёзы, он бежал и думал о том, как хорошо, что с ним нет сейчас его друга Виталика, что не видел он тот позор, что грозовой тучей только что лёг на Лёньку. С кем теперь может он поделиться своей неожиданной болью?

Кому он может рассказать то, что ни в одной голове не уложится! Знает ли папа о том, что его отец сидел в тюрьме за убийство? Неужели знал и ничего не сказал?

Мысли Лёнькины совсем запутались.

Он опомнился уже у подножия сопки. Сел в придорожных кустах, обнял голову руками, стал приводить свои мысли в порядок.

– Почему взрослые врут? Вот приехал к ним дед, все его так радостно встретили. Он держал на своих коленях Танюшку, гладил её и говорил много хороших слов ей и ему, своему внуку. Привёз кучу подарков и даже плакал, повторяя о том, как он счастлив всех видеть. Старался быть добрым, а сам жил против всех законов! Тюрьма – это последнее, куда человек попадает после нехороших дел. Так всегда говорила мама.

– Теперь в нашей семье есть тюремщик. Вот это да! Посёлок маленький – вдруг кто узнает, как нам с сестрой жить? Вот наградил Бог дедом!

Лёнька оглянулся – не слышит ли кто его слов? Тихо. Далеко он убежал.

Глубоко вздохнув, вспомнил слова деда:

– Без мальчишки не уйду!

Совсем недавно приобрели они друг друга. Лёнька вспомнил глаза деда – добрые и светлые. Таилась в них какая – то печаль. И не она ли была виновницей дедовой грусти? Как ни крути – это родной его дед и раз он на свободе, значит, уже искупил свою вину.