Элисон Уэйр - Екатерина Арагонская. Истинная королева

Екатерина собралась с духом. Надо было проявлять осторожность, чтобы случайно не обвинить короля в том, что тот потворствует вероломству.

– Сир, по словам дона Педро, доктор де Пуэбла предложил мне начать пользоваться посудой и украшениями, и тогда вы смогли бы отказаться принимать их. Я должна особо подчеркнуть, что ничего не знала об этом плане и тем более не давала на него согласия.

Генрих сдвинул брови:

– Я тоже, Кэтрин. – Он встал и начал ходить взад-вперед. – Это чудовищная идея! – Король помолчал. – Конечно, если бы дело обернулось таким образом, это послужило бы к моей выгоде, но было бы мошенничеством, и я никогда на такое не пойду. Меня удовлетворяют условия брачного договора. – Он присел на край стола, запахнув подбитую мехом мантию, облекавшую его сухощавое тело. – Я очень сердит на доктора де Пуэблу за совет попросить эти вещи сейчас, и королю Фердинанду следует знать, как ведет себя его посол. Но он никогда не предлагал мне подговорить вас, чтобы вы стали пользоваться этой посудой и носить украшения. Вы могли уже заметить, Кэтрин, что один пытается опорочить другого. Последуйте моему совету, не берите это в голову. Боюсь, причина всему – зависть. Не забывайте, дон Педро хотел бы быть послом здесь.

Пообещав больше не думать об этом, Екатерина удалилась. Но ее не оставляло беспокойство. Не приведет ли смертельная вражда между доктором де Пуэблой и доном Педро к дальнейшим сложностям? Было ясно, что доктору де Пуэбле доверять не стоит, но могла ли она полагаться на дона Педро?

И был ли честен с ней сам король?

Тем вечером Екатерина отпустила горничных и пригласила донью Эльвиру посидеть с ней у камина, где и поведала дуэнье обо всем случившемся в этот день.

На лбу луноликой дуэньи обозначились морщины.

– Ваше высочество, я не стану говорить ничего против короля. Но доктор де Пуэбла – дурной человек, который забыл о верности сюзеренам, вашим родителям.

– Но есть ли доказательства его измены?

– Дон Педро был рядом, когда доктор де Пуэбла и король обсуждали свой план. Он может поручиться за это.

– Король это отрицает.

– Они оба лжецы – он и доктор де Пуэбла! – Донья Эльвира вспыхнула.

– Вы не должны говорить таких слов о короле! А я не должна их слушать!

Лицо доньи Эльвиры побагровело.

– Я прошу прощения у вашего высочества, – пробормотала она тоном, в котором звучало все, что угодно, только не смирение.

Екатерина решила не повторять сказанного королем о ревности между двумя послами.

– Вы всегда недолюбливали доктора де Пуэблу, – сказала она вместо этого. – Почему?

– Он еврей! – взыграла гордая кастильская кровь доньи Эльвиры. – Лживый converso ! [4] Еврей, перешедший в христианство, выкрест (исп.) . После падения Гранады его надо было изгнать из Испании вместе с остальными.

Екатерина помнила издание эдикта и последовавший за ним великий исход евреев. Фердинанд и Изабелла вознамерились очистить свои владения от ереси.

– Но многие приближенные моего отца выбрали крещение вместо изгнания. Доктор де Пуэбла был одним из них.

– Все они лицемеры! Еврей всегда останется евреем! Они всегда возвращаются к своей ереси. А этот доктор де Пуэбла к тому же низкого рода.

Больше Екатерина ничего не сказала. Глубоко укоренившиеся предубеждения заставляют донью Эльвиру все видеть в черном цвете. Некоторые евреи, несомненно, переменили веру ради корыстных соображений, но Екатерина знала и других – тех, кто принял новую религию искренне. И ни разу не замечала, чтобы доктор де Пуэбла пренебрегал христианскими обрядами.

Принцесса вздохнула. Привыкать к новой жизни было достаточно трудно и тогда, когда вас не окружают интриги и борьба. Как понять, кто говорит правду, а кто лжет? В целом она больше склонялась к тому, чтобы доверять дону Педро.

Двор перебрался в Виндзорский замок – мощную крепость, воздвигнутую много столетий назад и главенствовавшую над окрестностями. От этого вида захватывало дух. Екатерине и Артуру были предоставлены комнаты в средневековых королевских покоях в верхнем ярусе – с высокими окнами, выходящими на довольно унылого вида виноградник. Зато там стояла роскошная одиннадцатифутовая квадратная кровать с шелковыми занавесками и пологом, затканным серебром и золотом. В такой постели можно было потеряться. Екатерина и чувствовала себя потерянной, проводя в ней одинокие ночи.

Артуру лучше не становилось. Принцессе казалось, что принц похудел. Он еще сильнее кашлял и жаловался, что по ночам его мучает жар и он обливается по́том. И все же принц относился к своей болезни несерьезно, отказывался сдаваться ей. Во время пира в красивейшем зале Святого Георгия Екатерина заметила, с какой тревогой королева вглядывается в сына. Артур ел очень мало, но уверял мать, что его самочувствие выправляется, аппетит становится лучше и кашель проходит. Слышала ли королева лишь то, что хотела услышать?

– Не следует ли вам посоветоваться с врачом? – осмелилась Екатерина спросить однажды.

– Я уже советовался с врачами, слишком многими! – возразил Артур. – Со мной все в порядке! Оставьте ваши тревоги!

Но Екатерина не могла их оставить. Она видела больных малярией, и ни один из них не кашлял. Артур потел, и голова у него болела, это верно, но его лихорадило постоянно, а не время от времени.

Принцесса поделилась опасениями со своим врачом, доктором Алькарасом.

– Так дальше продолжаться не может, – сказала она, описав ему симптомы болезни Артура.

Доктор слушал мрачно.

– Его высочество кажется мне слишком худым, и ваше описание внушает тревогу. Но я не могу поставить диагноз, не осмотрев принца, а мне не пристало создавать впечатление, будто я ставлю под сомнение знания и опыт английских врачей. Я осторожно понаблюдаю со стороны за его высочеством, насколько мне это удастся. – Алькарас помолчал. – Простите меня, моя госпожа, но благоразумно будет не перенапрягать его силы совместным возлежанием.

– Король согласен с вами, – открылась ему Екатерина, чувствуя, как у нее загораются щеки. – Мы делаем все, как он велит. Наш брак – лишь формальность.

– Очень мудро, ваше высочество, – произнес доктор Алькарас.

Однажды вечером после ужина король вызвал Екатерину в свой кабинет. Так как там находился доктор де Пуэбла, она поняла, что приглашена для обсуждения важного дела.

– Садитесь, дитя мое, – предложил ей Генрих, подхватил с пола Петеркина, усадил его к себе на колени и стал поглаживать ему уши. – Вам надо знать, что принцу Артуру необходимо отправиться в Ладлоу – дальше учиться управлять Уэльсом. Это подготовит его к тому, чтобы встать во главе королевства.

Екатерина была поражена. Как говорил Артур, от Лондона до Ладлоу более полутораста миль, а он это знал точно, поскольку жил там с семилетнего возраста. Она уже собралась было возразить, мол, принц недостаточно крепок для таких путешествий в разгар зимы, но, сказать по правде, юная невестка слишком трепетала перед королем и боялась показаться строптивой. Кроме того, Артур был его сыном; Генрих должен быть осведомлен о состоянии здоровья своего наследника и, конечно, оценил степень риска.