Сергей Курган - Оправа для бриллианта, или Пять дней в Париже. Книга вторая

– Алхимическими, можно сказать и так. Но я никогда не пересекал черту. Мне это всегда удавалось. Думаю, потому что мной двигала не алчность, а жажда знаний. Говоря более современно, стремление к информации.

Он еще помолчал. Аня тоже молчала и не «дергала» его, видя, что ему необходимо сосредоточится.

– А он перешел черту, – произнес, наконец, Серж.

– Жиль де Ре?

– Да. Об этом важно знать, поскольку впоследствии его обвинили черт знает в чем. Обвинения были совершенно фантастическими, поэтому некоторые исследователи уже в 20 веке попытались его оправдать как жертву инквизиции, снять с него обвинения.

– Безуспешно?

– С частным успехом. То есть, это вызвало у части читательской аудитории сочувствие: слишком уж инквизиция одиозное учреждение, и ненависть к ней велика.

– Но в этом случае она была права?

– Как я уже сказал, многие цифры в обвинениях были фантастическими. Но убийства все-таки были. Увы, были. И хуже всего то, что убитыми были дети.

Эту, последнюю фразу Серж произнес с трудом, словно выдавив ее из себя. Аня ужаснулась.

– Почему? – с трудом спросила она.

– Это было проще всего: Жиль де Ре брал к себе крестьянских детей в качестве пажей, обещая их родителям, что им будет хорошо. И их потом видели в дорогих одеждах.

Серж сделал еще одну паузу.

– Потом они исчезали, – договорил он. – Вот и все.

– Много детей погибло?

– Обвинители утверждали, что 140 мальчиков.

Аня испытала шок.

– Но это не так? – спросила она.

– Нет, конечно. Во много раз меньше.

– Сколько?

– Во много раз меньше, – упрямо повторил Серж. – В приговоре число вообще не называлось. Там стояло: pour des crimes commis sur plusieurs petits enfants.

– «За преступления, совершенные против нескольких детей»? – переспросила Аня, в этот момент даже не удивляясь своему пониманию французского.

– Так оно и было, – ответил Серж. – Но то были дети…

Какое-то время он смотрел в ветровое стекло.

– В конечном итоге, Жилю де Ре предъявили обвинения по трем пунктам, – вновь заговорил он, – во-первых, бунт.

– Какой бунт?

– Он захватил чужой замок, знаете ли. Далее, договор с Дьяволом и, наконец, противоестественные связи.

– Противоестественные связи – это…

– Его обвиняли в том, что теперь зовется педофилией.

– О Боже, а он в самом деле этим занимался?

– Он сам на следствии утверждал, что да. В то же время он отрицал, что использовал кровь для колдовства.

– Почему?

– Он признавался в том, что в то время считалось меньшим преступлением, чтобы этим прикрыть то, что считалось тогда более серьезным преступлением.

– Колдовство считалось хуже, чем педофилия с убийством?

– Да, – вздохнул Серж, – такое было время. Но давайте оставим эту мерзостную тему. Скажу только: я не выяснял, занимался ли он этим – мне было тошно.

– Я вас понимаю, Серж. Но вы держали и эти протоколы в руках?

Серж кивнул.

– Держал, – ответил он.

– И там был и договор с Дьяволом?

– Самого текста договора там не было, только в изложении – тогда, видите ли, еще не набили должным образом руку в их составлении.

– Не набили руку? Кто? Инквизиция?

– Именно.

– Вы хотите сказать, что эти договоры были фальшивыми?

– Они были сплошь сфабрикованными. Хотя, все честь по чести: пункты, почти как в обычном договоре, но записанные на латыни справа налево, с кучей сокращений, так что прочесть это крайне сложно. Ну как же, ведь это Сатана! Уж он-то должен уметь шифроваться! А под текстом, как положено, подписи.

– Чьи подписи?

– Князей Ада, демонов: Вельзевула, Аштарота и прочих. А самое трогательное, внизу приписка: «Подписи моих хозяев – князей бесовских, подтверждаю. Баалберит, писарь».

– Ничего себе!

– А вы думали? И еще указано: «принято на совете демонов такого то числа и месяца такого-то года. Извлечено из Ада».

Аня, несмотря на то, что это было, на самом-то деле, не смешно, не смогла удержаться и рассмеялась.

– Извините, Серж, – сказала она, – но это все равно смешно.

– Да, вы правы – можете не извиняться. Это и вправду смешно – поначалу. Потом становится не до смеха. Но когда читаешь, особенно, сейчас, то да, смешно. Нелепо – договор с Дьяволом выглядит, как какая-нибудь долговая расписка. Писарь – ну надо же!

– А как, по-вашему, должны были выглядеть договоры с Дьяволом?

Серж словно бы всматривался в дорогу.

– Они представляют собой, вернее, конечно, должны представлять собой, – быстро поправился он, – скорее, джентльменские соглашения. Без всякой канцелярщины, без подписей кровью и прочей бредятины.

Аня пристально посмотрела на Сержа, пытаясь понять, шутка ли это или что -то другое, но так и не поняла. Он же был совершенно невозмутим.

– Да, именно – джентльменские соглашения, – от которых невозможно отказаться, – медленно и задумчиво договорил он.

Аня почувствовала, как холодок пробежал у нее по спине, но промолчала.

– Кстати, в эти дела нередко заносит не только стяжателей, но и людей творческих. У них обычно другие мотивы, но ради полноты творческой жизни, ради творческих успехов, а то и ради славы они порой готовы на все.

Серж тихонько вздохнул.

– Да, на все. Вот тут-то и зарыта собака: у них отказывают тормоза, и они…

Серж смешался.

– Начинают вести себя так, – продолжил он, – словно как раз и заключили такое джентльменское соглашение, и это просматривается в их творчестве. Впрочем, вернемся к барону де Ре. Что еще вы хотели бы знать о нем?

– Его тоже сожгли? – спросила она наконец.

– Да, в Нанте, в 1440 году. Кстати, предание считает его прототипом Синей Бороды.

– Не может быть! Серьезно?

– Серьезно.

– У него была борода?

– Якобы была. Причем, настолько черная, что отливала синевой.

– Якобы? Вы разве не видели его портрет?

– Я видел только его фантазийный портрет, то есть воображаемый. Там он без бороды.

Достоверного портрета нет.

– А этот, фантазийный, где?

– В Зале Маршалов Франции в Версале.

– Так он на самом деле не был прототипом Синей Бороды?

– Нет, можете не переживать за вашу любимую сказку – на самом деле сюжет этот значительно старше и происходит, кстати, из бретонского фольклора. Впрочем, основа сюжета широко распространена в фольклоре разных народов. Это сюжет номер 312 по «Указателю фольклорных сюжетов Аарне-Томпсона». С другой стороны, здесь заметно взаимовлияние: сказочный сюжет явно повлиял на образ Жиля де Ре, приписав ему синюю бороду. Но мы уже подъезжаем к Шартру.

Аня осмотрелась кругом, покрутившись на своем пассажирском сиденьи. Пейзаж удивил ее. Еще недавно (так, по крайней мере, казалось Ане) они ехали лесом. Теперь же их со всех сторон окружала плоская, как стол, равнина, без всякого намека на лес, или хотя бы какую-нибудь рощу. Напротив, вокруг, сколько хватало зрения, простирались поля, казавшиеся бесконечными.