Джеймс Клавелл - Благородный Дом. Роман о Гонконге. Книга 2. Рискованная игра

– Очень хорошо, – улыбнулся Кросс. – Очень, очень хорошо. Мне Жак тоже нравится. Жалко было бы терять его просто так. Да, это был бы весьма умный ход.

– Больше того, Роджер. У него еще со времен послевоенной жизни в Париже есть влиятельные друзья среди канадских французов. Все они открыто выражают сепаратистские настроения, все примыкают к левому крылу. Кое-кто из их числа уже становится заметной политической силой в масштабах страны.

– Ему придется отказаться от глубокой конспирации?

– Нет. Жак сможет дать новый толчок делу сепаратизма, не подвергая себя опасности. Как глава важного филиала «Струанз»… и если один из его закадычных друзей станет министром иностранных дел или премьер-министром, а?

– А это возможно?

– Возможно.

Кросс присвистнул:

– Если Канада отойдет от США, это будет переворот из переворотов.

– Да.

Помолчав, Кросс сказал:

– Жил-был когда-то китайский мудрец. Приятель попросил его благословить новорожденного сына. Благословение было следующим: «Давайте помолимся за то, чтобы он жил в интересные времена» [9] В 1966 г. Роберт Кеннеди сказал в одном из своих выступлений: «У китайцев есть проклятие: „Чтоб он жил в интересные времена“. Нравится нам это или нет, мы живем в интересные времена…» Эта фраза стала популярной в Америке, однако ее китайское происхождение спорно. . Так вот, Григорий Петрович Суслев, чье настоящее имя – Петр Олегович Мзытрык, мы-то уж точно живем в интересные времена. Не правда ли?

Суслев в изумлении уставился на него.

– Кто тебе сказал, как меня зовут?

– Твое начальство. – Кросс внимательно следил за ним. Взгляд его вдруг стал безжалостным. – Ты знаешь, кто я, я знаю, кто ты. Это только справедливо, так ведь?

– Да… конечно. Я… – Суслев делано засмеялся. – Я так долго не пользовался этим именем, что… что почти забыл его. – Он снова встретил жесткий взгляд, пытаясь вернуть себе контроль за ситуацией. – В чем дело? С чего ты стал такой раздражительный, а?

– Из-за АМГ. Считаю, сейчас нам пора заканчивать встречу. Легенда: я пытался завербовать тебя, ты отказался. Встретимся завтра в семь. – Это был код квартиры в Монкоке рядом с тем местом, где жила Джинни Фу. – Поздно. В одиннадцать.

– Лучше в десять.

Кросс осторожно указал в сторону Роузмонта и остальных:

– Прежде чем мы расстанемся, мне нужно от тебя что-нибудь для них.

– Хорошо. Завтра у меня бу…

– Нет, сейчас. – Кросс заговорил жестче. – Что-нибудь необычное – если я не смогу просмотреть копию Синдерса, мне придется торговаться с ними!

– Источник сведений не должен быть разглашен никому. Повторяю: никому.

– Хорошо.

– И никогда.

– Никогда.

Суслев подумал, взвешивая все возможности.

– Сегодня вечером одному из наших агентов передадут некий совершенно секретный материал с авианосца. А?

Лицо англичанина просияло.

– Замечательно! Именно поэтому ты и пришел?

– Это одна из причин.

– Когда и где будет происходить передача?

Суслев сказал, а потом добавил:

– Но мне по-прежнему нужны все копии.

– Конечно. Хорошо, это как раз то, что надо. Роузмонт действительно будет моим должником. Твой агент уже давно в составе экипажа?

– Два года. По крайней мере, столько прошло со времени вербовки.

– И от него поступают хорошие сведения?

– Все, что поступает с этой шлюхи [10] Имеется в виду авианосец. Слово «корабль» в английском языке женского рода. , имеет ценность.

– А сколько вы ему платите?

– За это? Две тысячи долларов. Он берет немного. Много мы никому из агентов не платим, кроме тебя.

Кросс улыбнулся так же невесело:

– Ах, но я же лучший из всех, кто у вас есть в Азии. Я полсотни раз подтвердил это. До последнего времени я работал на вас практически даром, старина.

– Расходы на тебя, старик, у нас самые высокие! Мы каждый год платим за все военные планы НАТО, коды и все остальное меньше восьми тысяч долларов.

– Эти ублюдки-непрофессионалы только губят наш бизнес. Это ведь бизнес, верно?

– Для нас нет.

– Ерунда! У вас, кагэбэшников, вознаграждение более чем приличное. Дачи, местечки в Тифлисе, спецмагазины, где вы отовариваетесь. Любовницы. Но я должен отметить, что выжимать деньги из вашей компании год от года становится все труднее. Я рассчитываю на довольно серьезную прибавку за «Учебный заход» и за дело АМГ, когда оно будет закончено.

– Поговори с ними напрямую. Я деньгами не распоряжаюсь.

– Вранье.

Суслев засмеялся:

– Хорошо – и безопасно – иметь дело с профессионалами. Прозит! – Он поднял флягу и осушил ее.

– Прошу уйти и сделать вид, что ты рассержен, – внезапно сказал Кросс. – Я чувствую на себе бинокль!

Суслев тут же начал осыпать его проклятиями по-русски, негромко, но от души, потом потряс кулаком у лица полицейского и ушел.

Кросс смотрел ему вслед.

На Шатинь-роуд Армстронг смотрел, как полицейские в дождевиках снова заворачивают тело Джона Чэня в одеяло, а потом несут через толпу зевак к ожидающей карете «скорой помощи». Вокруг эксперты-криминалисты искали отпечатки пальцев и другие улики. Дождь усилился, и везде была непролазная грязь.

– Ничего не разберешь, сэр, – мрачно доложил сержант Ли. – Следы есть, но они могут принадлежать кому угодно.

Армстронг кивнул и вытер носовым платком лицо. За поставленными вокруг на скорую руку заграждениями толпилось немало любопытных. Проезжавшие мимо по узкой дороге машины задерживались, образовалась чуть ли не пробка, и все раздраженно сигналили.

– Пусть прочешут местность в радиусе ста ярдов. Пошлите людей в ближайшую деревню, может, там что-то видели.

Он оставил Ли и подошел к полицейской машине. Сев в нее, прикрыл дверь и взял в руки микрофон:

– Это Армстронг. Прошу соединить со старшим инспектором Дональдом Смитом в Восточном Абердине. – И стал ждать. Настроение было отвратительное.

Водитель, молодой и подтянутый малый, ничуть не промок.

– Чудесный дождик, не правда ли, сэр?

Армстронг мрачно взглянул на побледневшего молодого человека.

– Курите?

– Да, сэр. – Вынув пачку, он предложил ее Армстронгу.

Тот взял сигареты.

– Почему бы вам не присоединиться к остальным? Им пригодится помощь такого милого смышленого парня, как вы. Поищите какие-нибудь улики. А?

– Есть, сэр. – Молодой человек пулей вылетел на дождь.

Армстронг аккуратно вынул сигарету из пачки. Посмотрел на нее. Угрюмо засунул обратно и положил пачку в боковой карман. Сгорбившись на сиденье, он пробормотал:

– Ети все сигареты, этот дождь, этого хитроумного болвана, а больше всего – этих Вервольфов, так их раз этак!

Через некоторое время из интеркома донеслось потрескивание и голос: