Джеймс Клавелл - Благородный Дом. Роман о Гонконге. Книга 2. Рискованная игра

Под шипение пара стали падать первые капли кофе. Не переставая говорить, она нашла чистые чашки, свежее домашнее печенье и новую накрахмаленную скатерть, но мысли обоих были сосредоточены на любовном треугольнике.

– Я по-прежнему иногда вижусь с ним. Так, поговорить. Мы теперь только друзья, и он относится ко мне хорошо, а я делаю что хочу, встречаюсь с кем хочу. – Она выключила пар и повернулась к нему. – Мы… четыре года назад у нас родился ребенок. Я хотела его, а Квиллан нет. Он сказал, что я могу рожать, но должна сделать это в Англии. Девочка сейчас в Португалии с моими родителями: отец на пенсии, и она живет с ними. – По щеке у нее скатилась слеза.

– А это он придумал, что ребенок должен оставаться там?

– Да. Но он прав. Раз в год я езжу туда. Родители… моя мать так хотела, чтобы у меня был ребенок, она умоляла оставить его. Квиллан великодушен по отношению к ним тоже. – Слезы уже ручьем катились у нее по лицу, но плакала она беззвучно. – Так что теперь ты знаешь все, Линк. Я никому этого не рассказывала, кроме тебя. Теперь ты знаешь, что я… я не была верной возлюбленной и что я… я никудышная мать…

Он подошел к ней, прижался вплотную и почувствовал, как она тает, стараясь сдержать всхлипывания, ухватившись за него, вбирая в себя его тепло и силу. Он успокаивал ее, она льнула к нему всем телом, тепло и нежно.

Успокоившись, она встала на цыпочки, поцеловала его – поцелуй был легкий, но удивительно нежный – и посмотрела в глаза.

Он тоже поцеловал ее.

Они смотрели друг на друга, словно пытаясь что-то увидеть, потом поцеловались снова. Страсть нарастала, и казалось, это будет длиться вечно, но, увы, оба почти одновременно услышали, как открывается входная дверь. Они отстранились друг от друга, пытаясь отдышаться и прислушиваясь к биению своих сердец, а из прихожей донесся грубый голос ама :

– Вэййй?

Орланда слабым движением пригладила волосы и полупожала плечами, как бы извиняясь.

– Я на кухне, – крикнула она на шанхайском диалекте. – Иди, пожалуйста, в свою комнату и не показывайся, пока я тебя не позову.

– Вот как? А что, этот заморский дьявол еще здесь, да? А продукты? Я тут кое-что принесла!

– Оставь у двери!

– О-хо-хо, хорошо, Молодая Хозяйка. – Ама с ворчанием ушла. Дверь за ней с грохотом захлопнулась.

– Они всегда так хлопают дверями? – спросил Линк. Сердце у него еще колотилось.

– Да, похоже, что так. – Ее рука уже опять была у него на плече, а пальцы ласкали ему шею. – Извини.

– Извиняться не за что. Как насчет ужина?

Она задумалась.

– Если ты будешь с Кейси.

– Нет. Только с тобой.

– Линк, я думаю, лучше не стоит. Нам сейчас ничего не грозит. Давай просто попрощаемся.

– Ужин. В восемь. Я заеду за тобой. Выбери ресторан. Шанхайскую кухню.

Она покачала головой:

– Нет. И так уже все слишком стремительно. Извини.

– Я заеду за тобой в восемь. – Бартлетт слегка поцеловал ее и направился к двери. Она сняла с вешалки его плащ и помогла надеть. – Спасибо, – тихо поблагодарил он. – Нам ничего не угрожает, Орланда. Все будет хорошо. До встречи в восемь. О’кей?

– Лучше не стоит.

– Может быть. – Он как-то странно улыбнулся. – Какой уж будет джосс – карма. Про богов забывать нельзя, а? – Она промолчала. – Я буду здесь в восемь.

Она закрыла за ним дверь, медленно подошла к креслу и села в глубоком раздумье, гадая, не отпугнула ли его, и с ужасом допуская, что так оно и есть. Придет ли он в восемь? А если придет, то как удержать его на расстоянии? Как, играя, довести до того, чтобы от желания он потерял голову? Потерял голову настолько, чтобы жениться на ней.

От тревожных мыслей ее даже подташнивало.

«Нужно спешить. Кейси крепко взяла его в оборот, обвила, как змея своими кольцами. Я могу противопоставить этому лишь хорошую кухню, домашний уют и любовь. Любить, любить и любить, давать ему все, чего не может дать она. И никакой постели. Кейси заполучила его именно таким путем. Я должна действовать так же. И тогда он будет мой».

Орланду охватила слабость. «Все прошло отлично», – решила она. Потом снова вспомнила сказанное однажды Горнтом: «По закону вечности в ловушку брака попадается каждый мужчина. В силу вожделения или жажды кем-то обладать, из-за алчности, ради денег, из страха, по лености – так или иначе, но попадается. И ни один мужчина никогда не женится по своей воле на любовнице».

«Да. Квиллан опять прав. Но он ошибается на мой счет. Меня половина вознаграждения не устроит. Я постараюсь получить все. Я хочу, чтобы у меня был не только „ягуар“ и эта квартира со всем ее содержимым, но и дом в Калифорнии, а самое главное, богатство в Америке, а не в Азии, где я буду уже не евразийка, а просто женщина, не хуже, чем любая другая, – красивая, беззаботная и любящая.

О, я буду ему самой лучшей женой, какая только может быть у мужчины. Я стану прислуживать ему во всем, делать все, что он пожелает. Я ощутила его силу, со мной ему будет хорошо, со мной ему будет чудесно».

– Он ушел? – Бесшумно появившаяся А Фат стала автоматически наводить порядок, болтая по-шанхайски: – Хорошо, очень хорошо. Приготовить чаю? Ты, должно быть, очень устала. Чаю приготовить, хейя ?

– Нет. Да-да, А Фат, приготовь.

– Чаю приготовить! Работа, работа, работа! – Шаркая ногами, старуха пошла на кухню. Черные мешковатые штаны, белая блузка, волосы, собранные в свисающую на спину длинную косичку. Она ходила за Орландой с самого рождения. – Я его хорошо разглядела внизу, когда вы приехали. Для нецивилизованного человека выглядит вполне прилично, – рассуждала она вслух.

– Вот как? А я тебя не заметила. Где ты была?

– Внизу у лестницы, – хихикнула А Фат. – И-и-и, я постаралась спрятаться получше, но больно мне хотелось взглянуть на него. Ха! Бедные мои старые кости… Посылаешь вот свою бедную старую рабыню на дождь, хотя какая разница, здесь я или нет? А кто подаст сласти и чай или напитки в кровать, когда вы закончите свои труды, хейя ?

– Ой, замолчи! Замолчи!

– А ты не затыкай рот своей бедной старой Матери! Она знает, как ухаживать за тобой! Ай, Маленькая Императрица, ведь на вас было просто написано, что ян и инь готовы вступить в битву. А довольные оба, словно коты в бочке рыбы! Но мне-то какая была нужда уходить?

– Заморские дьяволы не такие, А Фат. Я хотела остаться с ним здесь наедине. Заморские дьяволы стеснительные. А теперь приготовь чай и помолчи, не то снова пойдешь на улицу!

– Он будет новым Хозяином? – с надеждой спросила А Фат. – Пора уже тебе заиметь Хозяина, негоже жить без «дымящегося стебля» у «нефритовых врат». Твои «врата» увянут и станут сухими, как пыль, от заброшенности! Ох, забыла рассказать тебе новости. Их две. Говорят, Вервольфы вроде не здешние, а из Макао; якобы они снова заявят о себе до наступления новой луны. Такая идет молва. Все божатся, что так оно и есть. А другая новость, ну, Старый Ворчун Ток из рыбной лавки говорит, что у этого заморского дьявола из Золотой Горы золота больше, чем у евнуха Дуна! – По легенде, евнух Дун, служивший при императорском дворе в Запретном городе Пекина [16] Расположенный в центре Пекина Запретный город служил дворцом императорам династий Мин (1368–1644) и Цин (1644–1912). , питал такую великую страсть к золоту, что утолить ее не мог весь Китай. Его настолько ненавидели в стране, что вступивший на престол император приказал осыпать евнуха всем добытым неправедными путями золотом, и слитки задавили Дуна насмерть. – Ты моложе не становишься, Маленькая Матушка! Нам нужно отнестись к этому серьезно. Это будет он?