Сергей Алексеев - Собрание сочинений. Том 5. Богатырские фамилии

– Он! – закричал Гаврилов.

– Он! – сверху из башни кричит Носак.

Видят номер 22 на борту самолета. Развернул Гаврилов танк, устремился за самолетом. Увидел фашистский летчик советский танк, дал мотору полные обороты и прямо поперек взлётного поля пошел на взлёт. Бежит машина. Перебирают колеса заснеженные бугорки. Бежит самолет, а следом несется танк.

– Стреляй, стреляй! – кричит Носаку Гаврилов.

Да только мешкает что-то Носак. Никак фашиста в прицел не схватит.

Танк не чета быстрокрылому. Все быстрее, быстрее бежит самолет. От неровностей поля словно гусь с ноги на ногу переваливается. Но не уменьшается между ними – растет расстояние. Уходит из рук стервятник.

Добежал самолет до границы поля. Тут проходил овражек. Подпрыгнул. Повис в воздухе. Вот-вот начнет набирать высоту.

– Стреляй! – дико кричит Гаврилов.

В это время и танк подскочил к овражку. Коснулся овражной кручи и – о чудо! – как лыжник с трамплина, за самолетом – в воздух. В эту минуту Носак и стрельнул. Вышел снаряд смертоносным жалом. Лизнул самолетную твердь. Рухнул фашист на землю.

Танк хотя и свалился тогда в овражек, но цел, невредим и счастлив.

Более 300 самолетов уничтожили в этот день советские танкисты на аэродроме в Тацинской. Да и не только здесь. И на другие аэродромы совершили танкисты рейды.

Сбивали фашистов метким огнем зенитчики. Советские истребители встречали фашистов в небе. Ничего не получилось у фашистов с мостом небесным.

Рухнул воздушный мост.

В 214-й стрелковой дивизии служил капитан Соломенный. Был он начхозом, то есть начальником по хозяйственной части. Обеспечить бойцов одеждой, едой, табаком…

Немолод Соломенный. Шестой десяток пошел капитану. Седина побелила голову. На фронт пошел он добровольцем. Просился в строй – хотя бы командовать ротой, взводом. Однако не взяли. Вот и попал в начхозы.

Но и в начхозах он был настоящий воин. Пулям не кланялся. Перед снарядами шапку не сбрасывал.

– Возраст не тот, – говорил Соломенный.

Однако все знали: дело не в этом – душа у него отважная. Любили его солдаты. Легенды о нем ходили.

Было это еще до Сталинграда, в боях под Воронежем. В одной из схваток с фашистами погиб пулеметный расчет, прикрывавший фланг нашей стрелковой роты. Погиб расчет. Замолчал пулемет. Устремились вперед фашисты. Обходят роту. Вот-вот и отступит, погибнет рота.

И вдруг застрочил пулемет. Понес он пули врагам навстречу. Сорвал атаку. Подбежали бойцы к пулемету, видят: за пулеметом лежит Соломенный.

Затем в тяжелых боях под Сталинградом вновь отличился Соломенный. Ехал он на военной трехтонке. Вез для солдат табак. Попала трехтонка под атаку фашистов. Убило водителя. Убило охрану. Остался один Соломенный. Не дрогнул Соломенный. Залег капитан за колеса трехтонки. Открыл по врагам огонь. Ловко стрелял. Как снайпер. «Там снайпер», – решили фашисты. Отступили они от трехтонки. Прибыл в войска табак.

Вот и сейчас вернулись из разведки наши разведчики, доложили, что недалеко от передовой, от наших окопов, в тылу у фашистов, они обнаружили стадо из десяти коров. Укрыли фашисты коров в низине, в овражке. Охраны поблизости нет. Плохо с едой у фашистов. Отрезаны базы, склады. Не получишь нынче и помощь с воздуха – рухнул воздушный мост.

Узнал про коров Соломенный. Десять коров – это богатство целое.

– Значит, коровы? – переспросил Соломенный.

– Так точно, коровы.

– Важный трофей. Прямо по нашей части.

Заговорил в Соломенном начхоз и солдат. Решил он угнать у фашистов стадо. Взял двух бойцов:

– Пошли.

Бойцы к капитану:

– Мы сами управимся.

– Пошли, пошли, – повторил Соломенный. Улыбнулся: – Стадо должен принять на месте.

Пошли они ночью. Гнали стадо. Прямо рядом с врагами прошли. Идет Соломенный, покрикивает на коров:

– Шнель!.. Шнель!..

И солдаты покрикивают:

– Шнель!.. Шнель!..

Смотрят фашисты на стадо. Думают – свои перегоняют коров.

Прошли Соломенный и солдаты вдоль фашистских позиций еще немного, затем резко свернули и погнали коров в нашу сторону.

Спохватились фашисты. Сообразили, в чем дело. Открыли огонь. Да этим только коров спугнули. Задрали коровы хвосты. В момент добежали до наших окопов.

– Завтрак прибыл! – кричат солдаты.

Благополучно вернулись к своим и бойцы, и капитан Соломенный. Отважным был капитан, хотя и служил начхозом. Пулям не кланялся. Снарядам не кланялся. Любили его солдаты. Ценили его солдаты. Вот и прозвали Стальной-Соломенный.

8 января 1943 года наши командиры обратились к окруженным под Сталинградом фашистским войскам с предложением капитулировать.

Отказались фашисты капитулировать.

Через несколько дней были повторены наши предложения.

Фашисты вторично ответили отказом.

Тогда советским войскам был отдан приказ возобновить решительное наступление на фашистов.

Начался последний, завершающий этап Сталинградской битвы.

На одном из участков советского наступления саперный взвод получил задание разминировать неприятельское минное поле. Прибыли саперы, принялись за работу. Дни стояли как раз холодные. Мороз злился, кусался волком. Дул леденящий ветер. Спирало дух.

Проклинают саперы мороз и ветер, продвигаются по минному полю, ищут мины. Не попадаются что-то мины.

Чуть дальше прошли. Землю до миллиметра кругом прощупали. Не попадаются мины. Нет.

Сообщают саперы в штаб: не обнаружены на минном поле мины.

– Ищите, – приходит приказ из штаба. – Были мины. Ищите лучше!

Ищут саперы. И правда, мина одна попалась. Одна попалась, а больше нет. Вдоль, поперек исходили поле. Не находят больше саперы мин.

Снова сообщают в штаб.

И снова приказ из штаба:

– Ищите! Сведения наши точные: мины есть.

И опять саперы по полю рыщут. Проклинают мороз и ветер.

Ищут саперы. Аппараты специальные ищут. Проверяют саперы на слух, на щуп. Кто-то даже на запах ищет. Не попадаются мины. Нет.

Опять доложили в штаб.

Прибыл работник специальный из штаба. Сам облазил, обшарил поле. Нет здесь и в помине мин.

Были, а нынче нет.

Разводит штабист руками:

– Поразительный прямо случай! Исчезло, испарилось, что ли, минное поле?!

Наступление шло стремительно. Некогда было тут разбираться с полем. Однако дотошлив штабной работник. Атаковал он солдат, тех, чьи части находились недалеко от минного поля:

– Где, объясните, минное поле?!

Помялись, пожались, признались солдаты:

– Истопили мы в печках поле.

– Как – истопили?

Рассказали солдаты, в чем дело. Места под Сталинградом степные, безлесные. Ни пенька, ни сучка кругом. Вот и наловчились, оказывается, солдаты содержимое мин применять как топливо. Научились и мины снимать. Не хуже любых саперов. Грелись в землянках минами.