Раиса Клеймёнова - Мы – дети войны (сборник)
- Название:Мы – дети войны (сборник)
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент ИП Астапов
- Год:2015
- Город:Москва
- ISBN:978-5-905379-70-3
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Раиса Клеймёнова - Мы – дети войны (сборник) краткое содержание
Статьи сборника представляют собой воспоминания ветеранов и участников войны; людей, бывших детьми перед началом и во время Великой Отечественной войны; в некоторых мемуарах авторы рассказывают о боевом пути своих родственников и знакомых.
Все материалы книги написаны доступным для массовой аудитории языком, содержат ценную и уникальную информацию о жизни фронта и тыла в период Великой Отечественной войны. Некоторые статьи снабжены иллюстрациями: фотографиями, письмами с фронта, собственными стихами авторов.
Книга рассчитана не только на старшее и среднее поколение российских людей, но и на молодёжь, которая должна знать историю своей страны и ту роль, которую в Победе сыграли их отцы и деды, погибшие на фронте для того, чтобы жили следующие поколения, или пережившие трудности военного времени: оккупацию, эвакуацию, голод… Это рассказы очевидцев, непосредственных участников всех событий.
Мы – дети войны (сборник) - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Начну с предваряющего события на своём пути, которое подобно двум-трём решающим событиям, назовем ВСТРЕЧЕЙ. Вся дорога моя по жизни могла от этой встречи пойти совсем по-иному и привести меня в места весьма отдалённые.
Можно назвать эту «встречу» и очень маленьким, совсем-совсем маленьким чудом. Но оно входило в мою жизнь. В известном, с лёгкой руки Юрия Трифонова, «доме на набережной» я перед человеком без милицейской формы, однако полувоенного вида. Он строг, обременён инструкциями и параграфами жизнеустройства к нему приходящих, однако подчёркнуто индифферентен, но в меру внимателен. Он намётанным взглядом видит во мне сына врага народа, репрессированного в этом самом доме на десять лет без права переписки. И следом за ним и мать – на восемь лет. И вот уже без них мне исполняется шестнадцать. И теперь мой черёд предстать перед недрёманным оком. Служебное помещение выдержано в общем стиле строго делового комфорта. Я пребываю в ожидании, когда сидящий за письменным столом внезапно поднимает глаза прямо мне в лицо. Затем жест бессловесный для меня, вроде как начнём, пожалуй. Протягиваю зажатое в руке метрическое свидетельство, мысленно готовясь отвечать: кто такой? Зачем пожаловал? Встречный взгляд подчёркнуто безразличен ко мне, но предельно бдителен к делу. Действо вершится в каменной тишине безукоризненно отточенно: мой ветхий документ уверенно крепкими пальцами расправлен на толстом стекле под ярким пятном настольной лампы, потом поднят на просвет, потом поворот всем корпусом направо к картотеке, почти не глядя – попадание в нужный ящик, ловко, словно заранее заготовлено, выхватывание нужной карточки, затем возвращение себя в исходное положение, твёрдое постукивание пальцами по стеклу по-над разграфленным крупноформатным листом, похожим то ли на расписание (куда? когда?), то ли на «прейскурант» (что и почём полагается?) и ещё один поворот ко мне – небольшая как бы фотографирующая выдержка прицельно прямо в меня неподвижными глазами (будто сам на фотографии для документа), но так, что, кажется, не видя меня, решает что-то для меня недоступное, впрочем, может быть, даже не обо мне, а о себе, что-то к нему относящееся; тяжёлый взгляд куда-то, где меня просто нет (ни здесь в комнате, ни вообще в природе). Да так оно и есть: собственно, что ещё от нас надо этому несуразному подростку?
…и тут же броском вскакивает – чёткий поворот и чуть ли не строевым шагом в соседнее помещение. Исчезает за дверями…
…и зачем бежать к начальству по вопросу выеденного яйца не стоящего, по параграфам свинцовым расписанного? кто знает… да может и не обо мне вовсе? что я им?!
Но пребывание странного моего ходатая (или наушника) за закрытыми дверями принимает надлежащий вид по спешному возвращению его и невнятному распоряжению исполнительной секретарше. Затянувшаяся пантомима выдачи справки для получения паспорта. С ней я и пойду в паспортный стол уже не по нынешнему, но навсегда покидаемому месту пребывания в крепостном доме-квартале с кинотеатром «Ударник» у Малого Каменного моста, а прямой дорогой направлюсь в обшарпанный подъезд Красногвардейского районного отделения милиции, где мне будет выдан на общих основаниях одногодичный паспортный листок, как у всех допризывников, и в первую голову для прописки у моей тётки на Подсосенском.
Кстати, об «Ударнике». В огромном, тем более по тем временам, трубовиднокуполообразном зале мы с братом смотрели чуть ли не первый для нас звуковой кинофильм с загадочным для понимания обозначением «Встречный» и коллизиями для нас не очень интересными, но по воздуху разлетелось бодрое, весёлое по-весеннему, подхватывающее: Вставай не спи, кудрявая, навстречу дня – привольно-задорное… прямо вставай и иди маршируй за горизонт…
Это вам не «Москва—Черёмушки»…
Незадолго до войны и уже не в «Ударнике», а наверно, в «Колизее» – «Большой вальс», правда, из времён Франца-Иосифа, но с таким мальчишеским ознобом по коже от идеально очаровательной Карло Доннер.
Пакт, заключённый осенью 1939 года, своей неожиданностью ошеломлял, хотя, казалось бы, можно было ждать и вздоха облегчения перед отодвинувшейся опасностью. Но по общему настроению в Москве вряд ли такое предположение кого-нибудь могло сбить с толку. В «Колизее» на Чистых прудах теми осенними днями в ожидании начала киносеанса в довольно плотном людском окружении можно было услышать сказанные громко слова вопреки всему, что война с Гитлером неминуема, и даже о том, что напрасно нам ждать, пока, подготовившись, Германия её начнет.
Собственно говоря, трагедия общей ситуации в том и заключалась, что возможности выбора между войной и миром на самом деле уже не существовало, и соперничать приходилось в превентивности нападения одной из затаившихся сторон.
О том, что войны не миновать, мы с моим школьным другом Юрием Потехиным, не раздумывая, знали, даже не интуитивно, а как знает, например, жарким сентябрьским днём лес о приближении ненастья и холодов со снегом.
Что это произойдёт летом надвигающегося на нас года сорок первого, мы услышали зимой от отца Потехина, вернувшегося очень не в духе с какого-то закрытого партийного синклита, где предупреждение об этом прозвучало очень серьёзно.
До этого нам довелось слышать от него окопную правду о безысходных и тягостных позиционных боях в непроходимых болотах армии Самсонова прошлой мировой бойни. Нам, тогдашним десятиклассникам, эта прошлая война мало о чём говорила, потому что и дух, и техника, авиация, танки, артиллерия, как представлялось, для того и существуют, чтобы ответить сокрушительным ударом по врагу. И даже в первые недели войны, несмотря на безвестность для рядовых москвичей реальности начавшейся для нас катастрофы, хотелось верить каким-то смутным слухам о прорыве ударных наших частей на Кёнигсберг и чуть ли не на Варшаву.
Год тысяча девятьсот двадцать третий, к которому мы с Юркой принадлежали по рождению, по космологическим и солнечным таблицам и выкладкам А. Л. Чижевского получался более чем благоприятным в мировой истории за несколько последних столетий. Однако по послевоенной статистике выяснилось, что попавшие на фронт представители поколения этого самого двадцать третьего в подавляющем числе не вернулись с войны: слишком невыгодными были условия для них в сравнении хотя бы с теми, кто был призван позже, или даже с теми, кто начал воевать 22 июня, получившими уже какую-то подготовку и воинскую специализацию.
Весной сорок первого часто можно было видеть по подъездам наших сверстников. У завсегдатаев таких сходок потрёпанные кепки на залихватский манер, курят с фасоном, подчёркнуто не смотрят навстречу хрусткому по льдистому узорочью приближению пальтишек-размахаек подружек-модниц, а потом вдогон уходящим прочь от папиросных зигзагов в подъездной нише:
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: