Антонина Глушко - Ему безразлично, кто его убил

Мужчина встал, и за руку потянул малышку к стайке птиц, что-то увлеченно клевавших на полу возле ног пассажиров, сидевших в креслах. Мужчина раскрошил свой кусочек и бросил крошки птицам.

Те дружно бросились клевать угощение. Девочка, глядя на птиц, бросила им свой хлеб. Голуби кинулись к нему, однако несколько раз тюкнув клювиками, тут же отлетели от ломтика, и принялись склевывать крошки, рассыпанные мужчиной.

Девочка молча наблюдала за птицами. Думала ли она, почему те вначале бросились к её кусочку, однако тут же отлетели, едва клюнув его, вернувшись к крошкам, брошенным родителем? Девочка еще не знала, что подношение не всегда бывает удобным подарком. А вот отец ей этого не объяснил.

«Ещё один прочерк в человеческом познании Мира», – грустно усмехнулась Галя, наблюдая сценку ребенка с отцом. Некоторое время спустя к ним подошла молодая миловидная женщина, судя по всему, это была мама малышки и жена беспокойного мужчины.

Видать, её высматривал он, вертя головой по сторонам. Сейчас муж успокоился, супруги о чем-то переговорили между собой и, услышав бормотание радио, подцепили необъемную поклажу и, двинулись к выходу на перрон. Как им удалось расшифровать бубнящую вокзальную абракадабру, для Гали осталось загадкой. Из какофонии шумовых хрипов, треска и бубнежа, она не поняла ни единого слова.

Руки родителей были заняты поклажей и, ребенок, уцепившись за ручку одной из сумок, боком потянулся за ними. Девочка, повернув голову в ее сторону, почему-то продолжала смотреть на нее, пока дверь не поглотила ее вместе с родителями.

После, выйдя на перрон к своему поезду, Галя глазами поискала ребенка. Но ни её, ни её родителей не обнаружила. Видать семейка укатила, на только им известном поезде.

«Возможно, то было мне какое-то предзнаменование, – думала Галя, сидя за кухонным столом. – Что мог означать пристальный взгляд ребенка? О чем он предупреждал?» Умная прагматичная женщина, не верящая ни в какие приметы, раздавленная горем, случившимся с ее дочерью, неожиданно стала суеверной. Во всем ей мерещатся какие-то знамения. Тревога продолжает мучительно сжимать ее сердце. Чтобы хоть как-то успокоиться, она встала и, в который раз отправилась в комнату взглянуть на дочь, убедиться, что та здесь, с ними, дома, в безопасности.

В дверь позвонили. Дети возвращались с прогулки. Галя встретила их в прихожей. Муж на руках держал Аркашу, Егорка сам зашел в квартиру, и тут же принялся самостоятельно раздеваться. Делал он это умело, аккуратно, чувствовалось, мальчик обладает навыками самообслуживания. Геннадий Николаевич опустил Аркашу на пол и, принялся раздеваться сам.

Галина Васильевна присев на корточки перед ребенком, прижала его к себе. Тот спокойно принял ласку бабушки. В глазах внука ей на какой-то миг мелькнул взгляд девочки из Павелецкого вокзала. Галя тряхнула головой, отгоняя наваждение. Она поняла: глаза той девочки сулили ей беду, которая застыла в глазах ее внука.

Она принялась стаскивать с ребенка курточку, сняла шапочку. Аркаша не капризничая, помогал освобождаться от одежды и обуви. Егорка без напоминаний спокойно пошел с дедом мыть руки. Бабушка взяла младшего внука на руки и, прошла с ним в ванную комнату. За столом дети вели себя спокойно, отобедав, отправились в дальнюю комнату на дневной сон в сопровождении деда.

Малыши молча прошли через зал, где на диване лицом к стене лежала их мама-Света. Спокойно посмотрели в ее сторону. Они знали: их мама больна, её нельзя беспокоить. К малышам рано пришло осознание гибели отца, они видели гибель близких им людей, несмотря на свой ранний возраст.

Они были дети ВОЙНЫ.

Галина Васильевна убрала посуду после внуков, принялась накрывать стол для себя, надеясь, что дочка встанет, и сядет с ними за стол. Вчера вечером и сегодня утром она так и не притронулась даже к кружке с чаем. И тут неожиданно в дверях кухни появилась бледная осунувшаяся Света, посмотрела на мать измученными глазами. Галя, не выдержала, шагнула навстречу дочери и, крепко прижала ее к себе. Та, обхватила ее руками, и обе громко расплакались.

Услышав плач, из дальней комнаты прибежал Геннадий Николаевич, где укладывал детей на дневной сон. Увидел плачущих женщин, обомлел. Родители, после возвращения дочери домой не видели в ее глазах ни единой слезинки, они не видели ее плачущей. Света не рассказала им о событиях, произошедших с ней в той, проклятой войне.

Конечно, им известно о гибели зятя, но подробности его гибели они не знали. Родители старались не травмировать дочь расспросами. Отойдет от шока – расскажет сама. Они активно занимались внуками.

– Мамочка не умрет? – как-то спросил Аркаша, когда бабушка сказала, чтобы те не беспокоили ее.

– Что ты, родной, конечно, нет, – ответила Галя, едва сдерживая слезы.

Малыши тихо играли в предложенные игры, не капризничали, даже разговаривали тихонько, подражая взрослым.

Видя плачущую дочь, Геннадий Николаевич понял: наступил кризис. Молча стоял и смотрел на родных своих женщин. Их ребенок начинал выздоравливать.

– Родные мои, – сказала Света, оторвавшись от матери, – простите за мое состояние. Я словно окаменела после гибели Димы, меня сковал ужас от страха за детей. Я была вне себя, даже приехав сюда, не осознавала, что опасности больше нет, что мы у вас.

На этот раз к радости родителей Светочка присела с ними к столу. Немного поела первого, чуть-чуть картошки с жареной навагой и зеленым огурцом. Галя подала чай, и дочка не отказалась. Обхватив кружку руками, словно стараясь согреться, посмотрела в окно и произнесла:

– Господи, неужели я дома, неужели тот ад позади, мои дети в безопасности, и можно спать без ОМОНовцев в квартире!?

Она всхлипнула многократно, словно ребенок, успокаивающийся после нанесенной ему обиды. Родители смотрели на дочь, сдерживая ужас, опасаясь выдать себя возгласом, чтобы не причинить ей лишние страдания. «Что же пришлось ей пережить? Что произошло там? При каких обстоятельствах погиб Дима»? – думали родители, страшась спрашивать подробности.

Они всячески старались поскорее изгладить, или хотя бы, приглушить кошмар, случившийся с их дочерью в той страшной войне. Придет время, и если посчитает нужным, сама все расскажет. Да собственно это им и не нужно, главное, что их дочь и внуки дома, рядом с ними.

С этого времени самочувствие Светы стало заметно улучшаться. Галя тоже помаленьку начала успокаиваться. «Бог даст Светочка поправится и, все у нас будет хорошо. Главное мы вместе. А пока не будем строить далеких планов. Жизнь продолжается, а мы будем надеяться на лучшее», – рассуждала Галина Васильевна, подбадривая себя.

После «воскрешения» Светы минула целая неделя. Молодая женщина теперь свободно выполняла по дому несложную работу: пылесосила, поливала цветы, стирала вручную детские вещи, помогала матери готовить еду. Родители все еще находились в отпуске. Неожиданно звонком Галю вызвали на работу, попросили дня на два подменить отсутствующего врача.