Владимир Першанин - Я прошел две войны!

Финны ударили с двух сторон. С небольшим опережением, почти бесшумно скользя на широких охотничьих лыжах, отделение финских разведчиков обрушилось на расчет сержанта Гриднева.

Они торопились вывести из строя скорострельную русскую «трехдюймовку», способную сорвать атаку своими увесистыми осколочными снарядами.

Все шесть финских разведчиков открыли огонь одновременно, из четырех автоматов и двух винтовок. Можно было сказать, что они добились своей цели. Почти весь расчет был убит или тяжело ранен в первые же минуты.

Финны уже прикрепляли к казеннику орудия связку динамита и подтаскивали ящик со снарядами, чтобы взрыв наверняка уничтожил пушку. Однако на войне даже хорошо подготовленные операции порой идут наперекосяк из-за торопливости или излишней самоуверенности.

От траншеи с карабином в руках бежал к своему орудию Николай Гриднев. Он определял сектор обстрела и, услышав автоматные очереди, торопился выяснить, что происходит. Увидев финских разведчиков в коротких меховых курточках, суетившихся вокруг пушки, понял ситуацию.

У него хватило выдержки остановиться и залечь за камнем. Горечь при виде неподвижных тел своих товарищей и злость на себя, что так не вовремя покинул расчет, мешали сержанту точно прицелиться. Лихорадочно передергивая затвор, он выпустил всю обойму и тяжело ранил одного из финнов.

В ответ ударили автоматные очереди, высекая каменную крошку из валуна, который прикрыл Гриднева от пуль. Обозленные разведчики прикончили бы сержанта, но у них не оставалось времени.

Взрыв разнес затвор орудия и выбил одно из колес. Разведчики уложили раненого на две пары скрепленных между собой лыж и спешили уйти подальше от траншеи. Но приходилось тянуть тяжелый груз, а один из солдат, оставшийся без лыж, шагал по колее, тоже замедлял движение. Ничего, самое главное – свое задание они выполнили.

Для наших бойцов такие внезапные удары с тыла стали неприятной неожиданностью. Но и финны быстро почувствовали, что имеют дело с решительным врагом. Из-за валуна продолжал стрелять им вслед русский сержант, а из тумана выдвинулась размытая фигура подносчика боеприпасов.

Выстрел опрокинул пешего разведчика. Он был убит наповал, пуля угодила между лопаток. В сторону стрелка понеслись автоматные трассы, но он уже исчез в тумане. Летели пули из-за камня, взбивая снег под ногами лыжников.

– Погибшего оставим здесь, – дал команду старший разведгруппы. – Заберите его автомат и быстрее уходим, пока нас всех не перебили.

Об этой короткой схватке я узнал позже. А на роту обрушился огонь двух минометов – оружия, незнакомого большинству из нас. Мины с воем набирали высоту, замирали где-то в верхней точке, а затем с шипением падали почти отвесно вниз.

Самое дрянное, что от них не защищала даже глубокая траншея. Одна, вторая мина взорвались перед бруствером. Третья глухо рванула в узкой траншее – послышался крик. Ко мне подбежал Ходырев.

– Там Строкова Терентия убили. Ногу оторвало и всего осколками изрешетило. У финнов какие-то новые пушки появились. Вот, гляньте, товарищ лейтенант.

Старший сержант протянул на ладони хвостовик немецкой 80-миллиметровой мины. Мы изучали такие штуки в училище. Немцы приняли на вооружение минометы в середине тридцатых годов и поставляли их во время гражданской войны в Испании франкистам.

Преподаватели говорили, что это эффективное оружие. Мины летели довольно точно, видимо, траншея была заранее пристреляна. Но большинство мин взрывались позади или перед бруствером. А те немногие, которые падали в траншею, взрывались, почти не причиняя вреда.

Часть красноармейцев укрылись в блиндаже, другие вжимались в стрелковые гнезда или прятались в отсечных ходах. Наши бойцы быстро схватывали ситуацию, хотя лежать под минометным огнем было жутко. Мины падали сверху, такого никто не ожидал.

Раздался еще один приглушенный взрыв. Попадание в траншею. Один красноармеец погиб, а другой вымахнул за бруствер и побежал в сторону тыла. Его догнал Михаил Ходырев и потащил за шиворот снова в траншею.

– Ты что творишь, гад? За такие штуки трибунал…

Он не договорил и повалил струсившего бойца на землю. Мина рванула неподалеку, осколки с шипением пронеслись над головой, издалека ударил пулемет, нащупывая очередями двоих русских, оказавшихся наверху. Ответный огонь, несмотря на падающие мины, открыл из «максима» Захар Антюфеев. Под его прикрытием Ходырев толкнул в траншею беглеца и спрыгнул сам. Пули запоздало хлестнули по мерзлому брустверу.

– Подбери винтовку, чувырло! – не сдержавшись, закатил затрещину струсившему бойцу Ходырев.

Минометный обстрел длился недолго. Затем финны пошли в атаку. И снова они действовали неожиданно. Под прикрытием минометов на правом фланге скопилось несколько десятков лыжников и пеших солдат. Они не пошли в лоб на пулеметы, как наш батальон, а ударили во фланг девятой роты.

Фланги любого подразделения, как правило, самое слабое место. Соседний полк, выполняя свою задачу, наступал в стороне, отделенный от нас лесистой низиной. Наш командир полка Усольцев, предвидя возможный удар, выдвинул в помощь девятой роте две «сорокапятки».

Но они мало чем помогли. Десятка четыре лыжников в белых маскировочных куртках вылетели из заснеженного леса бесшумно и с разгона обрушились на девятую роту.

«Сорокапятки» успели сделать лишь несколько выстрелов. Вести дальнейший огонь было опасно – финны сблизились с нашими бойцами и двигались вдоль траншеи, забрасывая ее гранатами и стреляя на ходу из автоматов.

Я хорошо знал командира девятой роты, старшего лейтенанта Тимофея Козырева. То, что он командовал последней по нумерации ротой в полку, совсем не означало, что Козырев слабый командир. Ему было лет тридцать пять, и армейского опыта он имел достаточно, хотя и не воевал.

Козырев грамотно расставил своих людей. На фланге был установлен «максим» и один из ручных пулеметов. Однако бросок финских лыжников оказался настолько стремительным, что расчет «максима» успел дать две-три очереди и был расстрелян из автоматов.

В считаные минуты девятая рота понесла значительные потери. Торопливая винтовочная стрельба по мелькавшим лыжникам оказалась неэффективной. Бойцы просто не успевали прицелиться, и пули в основном шли мимо.

Взрывы гранат и плотный автоматный огонь заставляли красноармейцев искать укрытия, и рота в какой-то момент оказалась на грани уничтожения. Бойцы из молодняка растерялись. Те, кто пытался бежать, падали под пулями. А следом за лыжниками из лесной низины уже приближался усиленный пехотный взвод – не меньше полусотни финнов.

Старший лейтенант послал своего вестового, расторопного парня, к артиллеристам.