Александр Амфитеатров - Отравленная совесть (пьеса)

Людмила Александровна. Вы хотите показать мнѣ свою власть? Я въ нее не вѣрю.

Ревизановъ. Не обманывайте себя: вѣрите.

Людмила Александровна. Нѣтъ и нѣтъ. Что можете вы сдѣлать? Разсказать свѣту нашъ забытый романъ? Кто же вамъ поварить? Да, если и повѣрятъ, кто же придастъ значеніе такой старой исторіи? Вы даже не испортите мнѣ моего семейнаго счастія: мой мужъ слѣпо вѣрить въ меня.

Ревизановъ. Тѣмъ грустинѣе было бы ему узнать, что вѣрить не слѣдовало. Конечно, дѣвическій грѣшокъ не будетъ въ состояніи совершенно уничтожить ваше положеніе въ обществѣ. Ну, посмѣются заднимъ числомъ, подивятся, какъ это холодная, цѣломудренная Людмила Верховская умѣла отыскивать въ своей душѣ страстные звуки, когда писала къ Андрею Ревизанову.

Людмила Александровна. Ахъ, эти письма!

Ревизановъ. Они всѣ цѣлы. Что, если, напримѣръ, я явлюсь съ вашими письмами къ вашему сыну и скажу ему: я – твой отецъ? Пусть я не докажу своихъ словъ, но вѣдь и вамъ нечѣмъ опровергнуть мое обвиненіе. А въ семьѣ-то… говорятъ; она y васъ рай земной… въ семьѣ-то вѣдь адъ начнется?

Людмила Александровна. Довольно. Вы сильны, вы очень сильны. Радуйтесь: я боюсь васъ. Но зачѣмъ вамъ это, зачѣмъ? Чего вы хотите отъ меня?

Ревизановъ. Много.

Людмила Александровна. Не денегъ же: вы неизмѣримо богаче меня.

Ревизановъ. Конечно, не денегъ. Нѣтъ… Любви.

Людмила Александровна. Какъ?!

Ревизановъ. Сядьте, успокойтесь. Да, я прошу вашей любви. Я влюбленъ въ васъ. Влюбленъ… какъ мальчишка. Послушай же, Людмила…

Людмила Александровна. Какъ вы смѣете!

Ревизановъ. Виноватъ… Людмила Александровна. Я часто бываю въ Москвѣ и много слышалъ о васъ и все хорошее. Верховская красавица, Верховская умница, Верховская воплощенная добродѣтель. И, каждый разъ, что-то щипало меня за сердце. Красавица, да не твоя. Умница, да ты потерялъ ее, бросилъ, надругался. Наконецъ я увидѣлъ васъ въ оперѣ, въ ложѣ, съ Ратисовою. Увидѣлъ и тогда же рѣшилъ: эта женщина должна быть снова моею, или я возненавижу ее и сдѣлаю ей все зло, какое только можетъ сдѣлать человѣкъ человѣку.

Людмила Александровна. Это бредъ какой-то… Вы съ ума сошли!.. Всего я ждала отъ васъ только не этого.

Ревизановъ (смѣется). Да? Такъ и запишемъ. Андрей Ревизановъ объяснился Людмилѣ Верховской въ любви, и Людмила Верховская прогнала его прочь. Но я не послушаюсь васъ и не пойду прочь, потому что вы прогнали меня необдуманно и въ концѣ концовъ полюбите меня.

Людмила Александровна. Никогда!

Ревизановъ. Перемѣнимъ выраженіе: будете принадлежать мнѣ.

Людмила Александровна. А! Негодяй!

Ревизановъ. Опять рѣзкое слово. Хорошо пусть негодяй. Такъ что же? И негодяй можетъ быть влюбленнымъ. Скажу даже больше: влюбленный негодяй звѣрь весьма интересный. Влюбленный негодяй, напримѣръ, проситъ любви только одинъ разъ. Но, отвергнутый, не отступаетъ, а требуетъ ее, беретъ хитростью, силой, покупаетъ, наконецъ.

Людмила Александровна. И вы зовете это любовью!

Ревизановъ. Послушайте: ваша честь въ моей власти. Я продамъ вамъ эту власть.

Людмила Александровна. Боже мой! есть ли въ васъ стыдъ, Ревизановъ?!

Ревизановъ. Вы получите обратно всѣ ваши письма. А безъ этой улики я безсиленъ противъ васъ. Что же?

Людмила Александровна. Дьяволъ вы или человѣкъ? я не знаю. Мужчина не рѣшился бы предлагать такую отвратительную подлость женщинъ, которую любилъ когда-то.

Ревизановъ. Когда-то я не любилъ васъ, Людмила Александровна. Я лишь забавлялся вами. А вотъ теперь люблю. Да, люблю взгляните на меня еще разъ такимъ мрачнымъ взглядомъ. Люблю васъ за это гнѣвное лицо, за эти огненные презрительные глаза… Я никогда не вѣрилъ въ силу мечты, а теперь познаю ее. Мои сны, мои думы полны вами. Вы ненавидите меня, а мнѣ пріятно быть съ вами. Каждое ваше слово дерзость, а для меня оно музыка. Но полно распространяться о любви: какимъ соловьемъ я ни пой, вы уже не влюбитесь въ меня, а принадлежать мнѣ вы, и безъ того, будете.

Людмила Александровна( которая, едва, слушая послѣднія слова Ревизанова, горько плакала, прерываетъ его умоляющимъ жестомъ). Сжальтесь надо мною! Я съ трудомъ сдерживаю себя. Если вы продолжите ваши объясненія, я кончу истерикою. Неужели это также входить въ ваши разсчеты?

Ревизановъ встаетъ. О, нѣтъ. Но надо же выяснить наши отношенія. Послѣдній вопросъ отвѣчайте на него безъ лишнихъ словъ и оскорбленій: согласны вы быть моею?

Людмила Александровна. Нѣтъ.

Ревизановъ. Это окончательный отвѣтъ? Подумайте.

Людмила Александровна. Нѣтъ, нѣтъ и нѣтъ.

Ревизановъ. Тогда выслушайте и мое послѣднее слово. Я даю вамъ почти недѣлю срока. Сегодня понедѣльникъ. Если въ субботу я не увижу васъ y себя, ваши письма получать огласку.

Людмила Александровна. Въ какую пропасть я попала!

Ревизановъ. Такъ какъ же?

Людмила Александровна. Не знаю. Я… я совсѣмъ сбилась съ толка…

Ревизановъ. Я буду считать ваши слова за согласіе.

Людмила Александровна. Нѣтъ! нѣтъ! Ради Бога, нѣтъ! Я должна подумать. Не отнимайте y меня хоть этого права.

Ревизановъ. Какъ угодно. Вся эта недѣля въ вашемъ распоряженіи. Въ субботу я буду ждать васъ до часу ночи. (Молчаніе). Карточку съ моимъ адресомъ позвольте вамъ вручить. До свиданья.

Съ поклономъ уходитъ. Людмила Александровна, рыдая, падаетъ на кушетку.

У Ратисовыхъ.

Полутемная гостиная. Изъ дверей налѣво бьетъ яркій свѣтъ, слышенъ гулъ общаго разговора.

Людмила Александровна( сидитъ одна, въ глубокой задумчивости). Тьма во мнѣ. Мысли всѣ такія пугливыя, спутанныя… на сердце камень. Разобраться не могу: что я совсѣмъ пропала, безвыходно и безнадежно? или и бояться мнѣ нечего, и опасности никакой нѣтъ, и угрозы Ревизанова просто дерзкое хвастовство нахальнаго человека съ разсчетомъ на слабые женскіе нервы? Чего бояться? чего? Есть ли смыслъ Ревизанову, въ его блестящемъ, видномъ положеніи, запятнать, вмѣстѣ съ моимъ, и свое имя! Вѣдь не думаетъ же онъ, что доведенная до позора и отчаянія, я не обличу всей его подлости, всѣхъ его наглыхъ вымогательствъ?.. А все-таки… жутко!

Входятъ Синевъ и Сердецкій.

Синевъ. Что это вы уединились, кузина? да еще въ потемкахъ?

Людмила Александровна. У меня отъ вашей болтовни и смѣха разболѣлась голова.