Array Сборник - «Там, среди шумного моря, вьется Андреевский стяг…» Хрестоматия военного моряка

В 27 день в 3 часу призваны господа генералы Вейде и князь Голицын и имели совет, каким образом удобнее неприятельский флот обойти: ибо он всеми кораблями, более 30 парусов, тот курс, где наши скампавеи первые шли, заступил; и за благо определили, чтоб идти от внутренней стороны, не огребая неприятеля, и в 4 часу пополуночи пошли от того острова, где был наш караул, все скампавеи; в авангарде шел г-н генерал Вейде, за ним следовал г-н генерал-адмирал, потом в арьергарде генерал князь Голицын. И когда неприятель наши скампавеи усмотрел, их корабли, распустив паруса, трудились, чтоб приблизиться, но за настоящей тишиной [46] Безветрием. не могли скоро прибыть; а 3 корабля их к вестной [47] Западной. стороне буксировались к нашим скампавеям шлюпками и ботами весьма скоро и, приблизившись, стреляли из пушек жестоко, а именно могли счесть 250 выстрелов. Однако, с помощью Божией, наши скампавеи прошли счастливо и так безвредно, что только одна скампавея стала на камень, и с той несколько людей шлюпками сняли, а с остальными неприятель взял, поскольку неприятельский линейный корабль к той скампавее зело приблизился, к тому же 2 бота и несколько шлюпок атаковали и сикурсовать [48] Оказывать помощь. стало невозможно; прочие все, как суда, так и люди, безвредно прошли, только одному капитану ногу отбили. Когда, пройдя неприятельский флот, вошли в шхеры, получили ведомость, что капитан-командора Змаевича с первыми скампавеями, где атаковал неприятельскую эскадру, не более мили обретается, и для того г-н генерал-адмирал рассудил за благо и трудился, чтоб со всеми скампавеи идти и встретиться с ним, куда и прибыли о полудни, увидели неприятельский атакованный фрегат, стоящий на якоре, и при нем по обе стороны в линию по 1 шхерботу и 3 галеры. И того ради г-н генерал-адмирал учредил флот в бою следующим образом: от авангарда под командой Господина Шаутбенахта Корабельного и г-на генерала Вейде; с правой стороны для абордирования неприятельских галер на 9 скампавеях упомянутый командор Змаевич, с левой стороны со столькими же скампавеями бригадир Волков и капитан Лука Демьянов; посередине бригадир Лефорт с 11 скампавеями. Таким же образом распределены были от кордебаталии и арьергарда. И потом послан генерал-адъютант Ягужинский к командующему той шведской эскадрой шаутбенахту Эреншельду, чтоб сдался без пролития крови, но тот ответствовал, что того учинить не может. Тогда, видя их упорство, г-н генерал-адмирал дал сигнал авангарду нашему атаковать, которая атака началась 2 часа пополудни и продолжилась даже до 5 часа; и хотя неприятель несравненную артиллерию имел перед нашими, однако, по жестоком сопротивлении сначала галеры одна за одной, а потом и фрегат флаги свои опустили; однако так крепко стояли, что ни одно судно без абордирования от наших не отдалось [49] «Воистину, нельзя описать мужество наших, как начальных, так и рядовых, поскольку абордирование так жестоко чинено, что от неприятельских пушек несколько солдат не ядрами и картечами, но духом пороховым от пушек разорваны», – так живописует сражение петровский «Журнал 1714 года» (Материалы для истории Гангутской операции. Вып. 3. Пг., 1914. С. 85). . Потом шаутбенахт, вскочил в шлюпку со своими гренадеры и хотел уйти, но от наших пойман, а именно Ингерманландского полка капитаном Бакеевым с гренадерами.

Того же числа, как баталия окончилась, без промедления г-н генерал-адмирал учинил сигнал со всеми судами идти опять к Гангуту, дабы неприятель не мог то место флотом своим занять, и ночевали близ Гангута, где наш был караул, куда и завоеванные суда все приведены.

В 28 день получена ведомость, что флот неприятельский от Гангута отступил.

В 31 день на полугалере адмиральской был благодарственный молебен, по окончании которого Господин Шаутбенахт, отъехав на свою скампавею, начал стрелять из пушек, что чинили со всех скампавей троекратно, между тем, по выстреле из пушки, троекратно же стреляли из мелкого ружья. И так с сим триумфом столь преславная виктория окончилась.

(Гангут. 1714, т. 1, с. 81–98)

Это мудрое установление царя, очевидно, немало способствовало успешной координации действий армии и флота в Гангутской баталии.

Поскольку происходят некоторые противности между морскими и сухопутными офицерами, сим указом объявляется.

1.

Поскольку каждый корабль отдан под команду одному офицеру морскому, потому повинны его, как в управлении морском, так и во время баталии, слушать сухопутные, как офицеры, так и солдаты, кто б какого ранга ни был, поскольку на нем то дело положено, и с него спросят.

2.

Если что преступит солдат, то капитану велеть наказать его их офицеру; буде же какая ссора между матросов и солдат будет, розыскать капитану, или кто кораблем командует, самому с офицером сухопутным, кто старше. А поручикам и прочим чинам морским нижним не розыскивать и солдат не бить, разве во время боя, которые в своем деле, где они поставлены, не будут исправлять, тогда тех поручикам и подпоручикам тростью или шпагой бить вольно.

3.

Провиант иметь вместе, и о всем сухопутным офицерам спрашивать командующего кораблем офицера. Сей указ на каждом корабле публиковать, дабы неведением никто не отговаривался.

Дан на корабле «С. Екатерина» мая в 29 день 1714 года

Петр

(Гангут. 1714, т.1, с. 60–61)

Материалы расследования, состоявшегося в 1715 г., проливают свет как собственно на порядок военно-судебного делопроизводства петровской эпохи, так и на любопытные подробности Гангутской баталии и даже на быт и нравы петровского воинства. Во-первых, оказывается, что военные суды работали тогда достаточно четко и тщательно разбирали дела; во-вторых, при Гангуте отдельные командиры «партикулярных» эскадр, о которых речь шла в журнале графа Ф.М. Апраксина, вели в бой свои скампавеи, находясь в шлюпках, очевидно, для лучшего обозрения линии и мобильности; в-третьих, требования Петровского устава о запрещении матерщины в армии и на флоте выполнялось ревностно.

Сего февраля в 4 день [1715 г.] в донесении Нижегородского пехотного полка фискала [50] Согласно петровскому Уставу воинскому, полковой фискал был «смотритель за каждым чином, так ли всякой должности истиной служит и в прочих делах, врученных ему, поступает». объявлено, что в прошлом 1714 году сентября 13 дня был он, фискал, на квартире у капитана Мартына Камола, и он-де, капитан, говорил про г. подполковника Якова Бордовика, что-де тот подполковник во время баталии, как фрегат брали, ушел в шлюпку за каюты и простоял за рулем, а после баталии тот подполковник взошел на скампавею и не велел никому идти на неприятельские суда; а говорил ему, фискалу, тот капитан при подпоручике Алексее Лбове.