Array Сборник - «Там, среди шумного моря, вьется Андреевский стяг…» Хрестоматия военного моряка

… Сколь недостаточны были способы адмирала Ушакова, он чувствовал необходимость не отлагать покорение Корфу до наступления зимней ненастной погоды. Надобно было брать великие предосторожности для сбережения здоровья людей, сражавшихся беспрестанно в сырости, стуже, грязи и дожде; первым попечением адмирала было сменять их как можно чаще. При сем случае нельзя не заметить рвения корабельных наших служителей, которые, будучи раз высажены на берег и радуясь случаю находиться в деле, просили как милость оставаться бессменно на батареях. Желая отличиться при вылазках неприятеля, они несли службу сухопутных войск и были особенно поощряемы надеждой удостоиться награды, вновь Государем Императором установленной: она состояла в знаке ордена св. Анны [112] Знак отличия ордена св. Анны (т. н. аннинская медаль) – награда для нижних чинов учреждена 12 ноября 1796 г. императором Павлом I для унтер-офицеров и рядовых. Награжденные медалью освобождались от телесного наказания. , который прежде солдатам не жаловался: дабы получить отличие сие матросы сносили жестокость стихий, презирали все трудности и подвергались самой смерти. Адмирал, гордясь усердием своих моряков, доставлял им все возможные случаи отличиться. Сам он действовал неусыпно, показывая всегда одинаковое расположение духа: он был всегда весел – в трудах, как в отдыхе, между христианами и среди магометан, на батареях и в каюте своей; везде был виден откровенный, прямой и великодушный воин, хотя и имел дело с искусным неприятелем, с непросвещенными союзниками и с коварными народами того края. Все подвиги его носили печать деятельности, усердия, твердости и правоты. Ушаков видел с восхищением, что поведение его и все действия были одобряемы Государем Императором, который по представлению его награждал милостиво и щедро всех его подчиненных. Ушаков, поощряемый милостями Государя, старался всеми силами показать себя достойным оных: день и ночь пребывал он на корабле своем в трудах, обучая матросов к высадке, к стрельбе и всем действиям сухопутного воина. Он хотел доказать свету, что можно одними кораблями принудить крепость к сдаче.

Недостаток в людях для строения новых батарей и высадок на берег заставлял его с большим нетерпением ожидать прибытия вспомогательной эскадры контр-адмирала Пустошкина. Между тем с нашей батареи по крепости и обратно происходила день и ночь сильная пушечная стрельба. Лавировавшие суда наши также были беспокоимы с острова Видо, когда при тихом ветре или в темноте ночной приближались они слишком к острову.

Наконец 30-го числа [декабря 1798 года] прибыла столь нетерпеливо ожидаемая эскадра контр-адмирала Пустошкина [113] П.В. Пустошкин (1749–1829) был послан с двумя кораблями на помощь эскадре Ф.Ф. Ушакова, блокировавшей Корфу . Занятие генералом Шампионетом [114] Шампионе Жан-Этьен (1762–1800) – французский генерал. Неапольского королевства давало французам удобность, посадив войска на малые суда и выйдя в море при попутном ветре, сделать высадку на западном побережье острова и тем принудить союзные эскадры снять осаду крепости. Опасение сего заставило адмирала принять деятельнейшие меры к скорейшему овладению Корфу, к чему после прибытия эскадры Пустошкина не оставалось уже иных средств, кроме как увеличить число наемных албанцев, стеснить со всех сторон гарнизон и сделать сильное нападение на остров Видо.

17-го февраля [1799 года]адмирал Ушаков занимался в течение целого дня разными распоряжениями против крепостей и острова Видо. Сочинены были на все случаи особенные сигналы; заготовлены начальникам всех отдаленных постов особенные повеления, как в каком случае поступать; послана во все селения с верными и исправными греками повестка, коей адмирал приглашал обывателей всего острова содействовать общими силами приступу и быть уже 18-го числа рано поутру в полном вооружении на обеих наших батареях, куда предписывалось албанским военачальникам также явиться с вверенными им войсками.

По желанию адмирала был собран общий военный совет, состоявший из гг. капитанов и трех турецких флагманов. Мнение адмирала было атаковать флотом остров Видо, сей важный пункт, подававший все удобства к стеснению старой крепости, но дабы принудить неприятеля оставить на оном только малое количество гарнизона, адмирал считал необходимым атаковать в то же время с сухого пути наружные укрепления, куда неприятель принужденным бы нашелся обратить все свои силы. Мнение, столь основательное, не могло не быть одобрено всеми капитанами единогласно, одним туркам таковое предприятие казалось несбыточным, и они, не имея достаточных доказательств, коими могли бы оспорить большинство голосов в совете, повторяли только турецкую свою пословицу, что камень деревом не прошибешь. Когда же узнали, что нападение на крепость будет совершено русскими кораблями и фрегатами, то камень стал им казаться уже не столь твердым. Они тотчас смекнули, что слава будет им с русскими пополам, а опасности только последним, а потому и одобрили тотчас мнение главнокомандующего.

Адмирал Ушаков не беспокоился о том, что французы по данным им повесткам во все места будут знать о намерениях наших; он того и желал, чтобы они для оборонительных действий развлечены [115] Отвлечены, рассредоточены. были на все укрепления, чем ослаблялась бы защита острова Видо. Все приготовления наши заставляли их полагать, что нападение произведено будет гребными судами, им и на мысль не приходило, чтобы линейные корабли или фрегаты могли приблизиться к столь ужасным батареям.

Между тем военные действия (особенно в последние двое суток) продолжались с неослабной деятельностью: батареи наши, усиленные двумя большими мортирами, не умолкали и наносили величайший вред крепости.

С 16-го числа февраля начат был уже адмиралом Ушаковым осмотр наружных укреплений с сухого пути. Все ожидали с нетерпением решительного приступа, долженствовавшего увенчать русское воинство новыми лаврами и положить конец ежедневным частым вылазкам и стычкам, изнурявшим людей без всякого видимого успеха. Никому не приходило на мысль, что может быть на другой день будет он оплакивать товарища, коего разделяет труды, друга, коему нынче жмет руку; никто не помышлял об опасностях, всякий думал только о славе: все готовились нанести решительный удар республиканцам в последнем их укреплении.

Наконец настал желанный, решительный день: это было 18-е февраля. Ветер был западный и дул прямо от наших кораблей на остров Видо. К счастью нашему, незадолго перед сим крепким ветром разорвало страшный тот бон, который французы заготовили было для воспрепятствования высадке нашей. Цепи и болты его переломало, а деревья прибило к берегу; ничто не препятствовало высадке.