Петр Котельников - Меч от Дамокла. Исторический роман. Том II

Наняли извозчика и весело покатили на Большой Васильевский остров. У Бергера под «венгерское» разговор продолжился.

– Два фельдмаршала в правительстве императрицы, да и те глупы – продолжал разглагольствовать здорово подпивший подполковник, в кружку которого Бергер не забывал подливать так, чтобы она пустой не была. – Управители нынешние все до одного негодные – это не то, что прежние были Остерман и Левольд… Только одного умного можно найти в окружении Елизаветы – Лесток, проворная бестия, «ловкая каналья»! Доведут они балами, да танцами Россию до полного разорения. Но, даст Бог всё скоро к лучшему переменится.

– Иван Степанович, милостивый государь, неужели можно надеяться на освобождение из заточения принца Иоанна? – воскликнул Фалькенберг

– Не принца, а законного Государя нашего Иоанна Шестого, – перебил майора Лопухин. – скоро придёт и сядет на престол монарх наш законный. И в том будет ему помогать король прусский. Наши тоже против Государя ружья не подымут.

Фалькенберг с иронией в голосе спросил:

– И когда придёт тому перемена?.. И буде в силе большой Иван Степанович, вспомнит ли он тогда о бедном майоре Матеусе Фалькенберге-?

Не замечая язвительной иронии в вопросе, Лопухин отвечал:

– Падение придет скоро, а о друзьях я всегда помню.

– А к кому обратиться большому, чтоб заранее забежать?

Не знаю. Слышал, что маркиз Ботта императору Иоанну – слуга и доброжелатель..

На следующий день И Бергер и Фалькенберг о разговоре том донесли Лестоку, а тот повез их с собою в царский дворец, где они в присутствии императрицы Елизаветы повторили свой донос

Лесток получил указание императрицы начать аресты и допросы.

А на улицах Санкт-Петербурга 21-го июня 1743 года задвигались отряды гвардейцев и кирасир. Для жителей столицы это был грозный сигнал – улицы заметно опустели, и столица притихла.., Горожанам были хорошо знакомы события годичной давности, когда на улицах хватали людей и тащили в Тайную канцелярию. Причиной иому оказался заговор против императрицы Елизаветы. Организаторами его оказались камер-лакей Александр Турчанинов, прапорщик Преображенского полка Петр Квашнн и сержант Измайловскго полка Иван Сновидов. Три человека, невысоких чинов и званий решили возвратить и посадить на престол императора Ивана Антоновича. И не следует умалять их возможностей. Квашнин говорил Турчанинову, что им подобрана группа из шести десятков гвардейцев. И Сновидов говорил о шестидесяти. Был у них и план действий: «…ночным временем прийти к дворцу и, захватив караул, войти в покои Ея императорского величества и Его императорского высочества и умертвить, а затем арестовать лейб-компанию, а кто из них будет противиться, – колоть до смерти».

«Слава богу, пронесло!» – говорили облегчённо петербуржцы, поняв, что Тайная канцелярия оставили их своим вниманием

Испуганная Императрица поверила в серьезность заговора, тем более что речь шла о Лопухиных, которых дочь Петра не любила, но вынуждена была считаться с ними из за их положения и заслуг. Не откладывая дело в долгий ящик, Государыня подписала указ такого содержания:

«Указ – генералу Ушакову, действительным тайным советникам князю Трубецкому и графу Лестоку…

«Донесли нам словесно поручик Бергер да майор Фалькенберг на подполковника Ивана Степанова сына Лопухина о некоторых важных делах, касающихся нас и государства; того ради повелеваем вам упомянутого Лопухина арестовать, у Бергера и Фалькенберга взять доносы в письменном виде и исследовать, а если на допросе иные лица появятся, то несмотря на персону, в комиссию забирать и исследовать, о выводах доносить нам»

Слова, касающиеся «персон» были определены следствие ведущим – речь шла о братьях Бестужевых.

Решено было начать допрос с Натальи Лопухиной. И это было вполне обоснованно. Роль женщины, как источника скрытой информации, статс-дамой при императрице пребывающей, намного превосходила мужчин. И добыть ее от женщины, используя метод устрашения, казалось значительно легче. А важнее всего было то, что подступиться к Анне Гавриловне Бестужевой, не прощупав всего, что накопилось в голове Статс-дамы Лупухиной, было бы непростительной глупостью. Итак, 25 июля в пятом часу утра в дом к Лопухиным явились Лесток, Ушаков и Трубецкой в сопровождении гвардии Преображенского полка капитана Протасова и четырех гвардейских рядовых чинов. В такое время хозяева дома сладко почивать еще изволили. Приход генерал-прокурора и главы Тайной канцелярии вызвали настоящий переполох слуг барских. Гвардейцы силой быстро навели порядок среди слуг ретивых и услужливых. К приходу таких грозных гостей хозяева были никак не готовы. Иван Лопухин был полуодет, затравленный взгляд молодого человека метался от лица одного пришедшего к другому. Лесток объявил подполковнику о его аресте и аресте на все его бумаги, (таковых у офицера, находящегося временно вне дел, оказалось слишком мало) – переписка вообще отсутствовала. Лопухину дали время на то, чтобы он оделся и под конвоем двух гвардейцев направили в здание Тайной комиссии. Ушаков в это время был занят хозяйкой – матерью арестованного. Наталья Федоровна выглядела жалкой и растерянной в домашнем платье, без корсета, без косметических средств на одутловатом лице. А чего еще следовало ожидать от женщины сорока трех лет, хотя при дворе она входила в число самых красивых придворных дам? Вся ее «переписка» была арестована, хотя осмотр ее беглым взглядом, давал понять, что ничего интересного для дела нет.