Алексей Толстой - Драматическая трилогия (сборник)

На Белом озере, туда, где мощи

Покоятся Кирилла-чудотворца.

Туда и прежде иногда любил я

От треволненья мира удаляться;

Любил я там, вдали от суеты,

О будущем покое помышлять

И забывать людей неблагодарность

И злые козни недругов моих!

И умилительно мне было в келье

От долгого стоянья отдыхать,

В вечерний час следить за облаками,

Лишь ветра шум, да чаек слышать крики,

Да озера однообразный плеск.

Там тишина! Там всех страстей забвенье!

Там схиму я приму, и, может быть,

Молитвою, пожизненным постом

И долгим сокрушеньем заслужу я

Прощенье окаянству моему!

(Помолчав.)

Поди, узнай, зачем так долго длится

Их совещанье? Скоро ли они

Свой постановят приговор и с новым

Царем придут, да возложу немедля

Я на него и бармы и венец!

Нагой уходит.

Все кончено! Так вот куда приводит

Меня величья длинная стезя!

Что встретил я на ней? Одни страданья!

От младости не ведая покоя,

То на коне, под свистом вражьих стрел,

Языцей покоряя, то в синклите,

Сражаяся с боярским мятежом,

Лишь длинный ряд я вижу за собою

Ночей бессонных и тревожных дней!

Не кротким был я властелином – нет!

Я не умел обуздывать себя!

Отец Сильвестр, наставник добрый мой,

Мне говорил: «Иване, берегись!

В тебя вселиться хочет сатана!

Не отверзай души ему, Иване!»

Но я был глух к речам святого старца,

И душу я диаволу отверз!

Нет, я не царь! я волк! я пес смердящий!

Мучитель я! Мой сын, убитый мною!

Я Каина злодейство превзошел!

Я прокажен душой и мыслью! Язвы

Сердечные бесчисленны мои!

О Христе-Боже! Исцели меня!

Прости мне, как разбойнику простил ты!

Очисти мя от несказа́нных скверней

И ко блаженных лику сочетай!

Нагой поспешно возвращается.

Нагой.

Великий государь! Сейчас от Пскова

Прибыл гонец!

Иоанн.

Уж я не государь —

Пусть обратится к новому владыке!

Нагой.

Он говорит, что с радостною вестью

Его прислал князь Шуйский!

Иоанн.

Пусть войдет!

Нагой впускает гонца.

Гонец.

Великий царь! Тебе твой воевода

Боярин князь Иван Петрович Шуйский

С сидельцами псковскими бьет челом!

Усердными молитвами твоими,

Предстательством угодников святых

И силой честного креста – отбили

Мы приступ их. Несметное число

Легло врагов. За помощью в Варшаву

Бежал король, а продолжать осаду

Он ближним воеводам указал!

Иоанн.

Благословен Господь! Как было дело?

Гонец.

Уж пять недель они вели подкопы,

Копали борозды и неумолчно

Из пушек били по стенам! Князь Шуйский

Навстречу им подкопы рыть велел.

Сошлися под землею. Бой великий

Там закипел; в котлы пороховые

Успели наши бросить огнь – и разом

Взлетели с ляхами на воздух. Много

Погибло наших, но, хвала Творцу,

Все вражьи взорваны работы.

Иоанн.

Дальше!

Гонец.

Подземных хо́дов видя неудачу,

Они тогда свезли на ближний холм

Все стенобойные снаряды вместе

И к вечеру пролом пробили. Тотчас

К нему мы подкатили пушки: Барсу

И Трескотуху , и, когда они

Уж устремились с криками к пролому,

Мы встретили их крупным чугуном

И натиск их отбили.

Иоанн.

Дальше!

Гонец.

К утру

Великий приступ приказал король.

Мы ж в колокол ударили осадный,

Собором всем, хоругви распустя,

Святые мощи Всеволода-князя

Вкруг древних стен с молитвой обнесли

И ляхов ждали. Гул такой раздался,

Как будто налетела непогода…

Мы встретили напор со всех раскатов,

С костров, со стен, с быков, с обломов, с башен,

Посыпались на них кувшины зелья,

Каменья, бревна и горящий лен…

Уже они слабели – вдруг король

Меж них явился, сам повел дружины —

И как вода шумящая на стены

Их сила снова полилась. Напрасно

Мы отбивались бердышами – башню

Свинарскую обсыпали литовцы —

Как муравьи полезли – на зубцах

Схватились с нами – новые ватаги

За ними лезли – долго мы держались —

Но наконец…

Иоанн.

Ну?

Гонец.

Наконец они

Сломали нас и овладели башней!

Иоанн.

Так вот вы как сдержали целованье?

Клятвопреступники! Христопродавцы!

Что делал Шуйский?

Гонец.

Князь Иван Петрович,

Увидя башню полною врагов,

Своей рукой схватил зажженный светоч

И в подземелье бросил. С громом башня

Взлетела вверх – и каменным дождем

Далёко стан засыпала литовский.

Иоанн.

Насилу-то! Что дальше?

Гонец.

Этот приступ

Последний был. Король ушел от Пскова,

Замойскому осаду передав.

Иоанн.

Хвала Творцу! Я вижу надо мною

Всесильный промысл Божий. Ну, король?

Не мнил ли ты уж совладать со мною,

Со мною, Божьей милостью владыкой,

Ты, милостию панскою король?

Посмотрим, как ты о псковские стены

Бодливый лоб свой расшибешь! А сколько

Литовцев полегло?

Гонец.

Примерным счетом,

Убитых будет тысяч до пяти,

А раненых и вдвое.

Иоанн.

Что, король?

Доволен ты уплатою моею

За Полоцк и Велиж? А сколько ихных

С начала облежания убито?

Гонец.

В пять приступов убито тысяч с двадцать,

Да наших тысяч до семи.

Иоанн.

Довольно

Осталось вас. Еще раз на пять хватит!

Входит стольник.

Стольник.

Великий царь…

Иоанн.

Что? Кончен их совет?

Стольник (подавая письмо).

Один врагами полоненный ратник

С письмом отпущен к милости твоей.

Иоанн.

Подай сюда! (К Нагому.)

Читай его, Григорий!

Стольник уходит.

Нагой (развертывает и читает).

«Царю всея Русии Иоанну

От князь Андрея, князь Михайлы сына…»

Иоанн.

Что? Что?

Нагой (смотрит в письмо).

«От князь Михайлы, сына Курб…»

Иоанн.

От Курбского! А! На мое посланье

Ответ его мне милость посылает! (К гонцу.)

Ступай! (К Нагому.)

Прочти!

Нагой.

Но, государь…

Иоанн.

Читай!

Нагой (читает).

«От Курбского, подвластного когда-то

Тебе слуги, теперь короны польской

Владетельного Ковельского князя,

Поклон. Внимай моим словам…»

Иоанн.

Ну? Что же?

Нагой.

Не смею, государь!

Иоанн.

Читай!

Нагой (продолжает читать).

«Нелепый

И широковещательный твой лист

Я вразумил. Превыше Божьих звезд

Гордынею своею возносяся

И сам же фарисейски унижаясь,

В изменах ты небытных нас винишь.

Твои слова, о царь, достойны… смеху…