Гордон Олпорт - Становление личности. Избранные труды

Те же стадии заметны во всех сферах жизни. Всем известен негибкий «моральный реализм» ребенка между пятью и десятью годами. Каждая история должна быть рассказана одним и тем же «правильным» способом, в каждую игру нужно играть согласно правилу; верховная власть – у племенной совести («должен»). Всем также известно о бунтарстве подростков по отношению к родительским и социальным правам. Среди прочего подросток начинает ставить под сомнение культурно выученную религию, хотя в более юные годы принимал ее как конечную инстанцию. Важнее найти свою индивидуальную идентичность, чем подчиняться традиции. Наконец, во взрослом возрасте обычно достигается успешная смесь традиционного и личного, культуры и образа Я [387] .

Мы говорили так, как если бы культура была единообразной последовательностью влияний, сходным образом действующих на всех членов группы. Однако это ложная картина, ибо даже внутри тесно связанного сообщества влияния могут варьировать. В школе у вас будет один учитель, у меня – другой, вы будете читать одну книгу, я – другую. Даже в одной семье дети встречаются с разными ожиданиями и отношением. Для сына подчеркиваются одни аспекты культуры, для дочери вес придается другим аспектам. Старшие, средние и младшие дети вследствие своего положения в семейном созвездии испытывают разные социальные влияния [388] . Реальная культура не монолитна, она воздействует избирательно – в зависимости от человека и преобладающих условий.

Тем не менее, дети действительно учатся своей культуре (с учетом их «реального» разнообразия). И в одном обществе они учатся приблизительно одинаковым культурным способам (но никогда не точно таким же). То, как они учатся, – бесконечно тонкая материя. Однако есть определенные принципы (например, идентификация ), лежащие в основе методов, посредством которых происходит относительно единообразная аккультурация маленького ребенка в данном обществе.

Базовая личность

Один путешественник сделал следующее наблюдение. Плывя в Соединенные Штаты на американском корабле, он обнаружил среди пассажиров много детей. Дети бродили везде, и никто не возражал против их права пользоваться кораблем. Сидя в своем шезлонге, он вполне мог обнаружить, что незнакомый малыш лезет ему на колени. В иностранном порту он пересел на британский пароход. На палубе нового судна висело заметное объявление: «Вход в этот салон собакам и детям запрещен». На этом корабле дети находились под наблюдением, их контролировали и, с американской точки зрения, подавляли.

Этот маленький фрагмент культурных обычаев вместе с другими подобными ему приводит к обобщению относительно того, что в Америке культура «центрирована на ребенке», а в Британии – нет. Британцы часто говорят, что американцы позволяют своим детям быть дикими, пренебрегают воспитанием их манер и балуют. Американцы могут сказать, что британцы воспитывают своих детей слишком сдержанными, стеснительными и классово сознательными.

Не принимая ничью сторону в этом споре, отметим, что постоянное давление в направлении культурного паттерна неизбежно должно влиять на ход развития личности и вести к развитию определенных черт – базовых и общих для большинства представителей этой культуры. Когда растущий индивид достигает взрослого возраста, он (вероятно, в некоторой степени) будет обладать личностью, отражающей «национальный характер».

Базовый личностный тип определен Кардинером как «личностная конфигурация, общая для большей части членов общества вследствие общего для них раннего опыта» [389] . Это понятие предполагает, что:

а) культурные традиции определяют уроки, которые родители будут давать своему ребенку, и способы обучения этим урокам;

б) у различных культур – разные способы воспитания детей и разные уроки;

в) ранний опыт ребенка оказывает прочное влияние на его личность;

г) сходный опыт порождает сходные личности внутри данной культуры.

Подразумевается непрерывный цикл, продолжающийся из поколения в поколения, – бесконечный круговорот (см. рис. 4). Культура (в общем) предписывает цели и методы воспитания ребенка; это раннее воспитание (в общем) моделирует внутри культуры базовый тип личности, а взрослые (в общем) подкрепляют и продолжают культурную традицию, которую находят привычной и близкой.

Рис. 4. Цикл «Культура – Личность»

Эта здоровая логика помогает нам понять, почему личность бушмена отличается от личности американского бизнесмена. Она также помогает понять, почему один бушмен подобен другому. Однако эта схема не объясняет различия между отдельными бушменами или отдельными бизнесменами. Другими словами, это лишь очень приблизительная и широкая формула.

Возьмем, к примеру, гипотетический случай – французского ребенка по имени Анри. Если мы знаем, что он рожден в парижской семье среднего класса, мы можем предсказать (приблизительно) что к нему будет применяться определенный тип воспитания, касающийся чистоты и дисциплины, табу и позитивных ценностей, контроля за агрессивностью и развития чувства юмора, экономических привычек и общего кругозора.

Далее мы можем думать, что Анри вырастет типичным французом: энергичным, домашним, экономным в мелочах, горячим любовником, – короче, человеком, обладающим всеми чертами французского «национального характера».

Беда в том, что мы здесь путаем реальную культуру с культурным конструктом. Мы забываем, что воспитание Анри не будет точно подчиняться модели конструкта. Его врожденный темперамент и избирательный опыт будут влиять на его личность так, что в конце концов он может стать довольно непохожим на стереотип (конструкт) типичного француза. Базовая личность – понятие, вводящее в заблуждение, если мы забываем, что в реальной культуре и воспитании ребенка всегда присутствует изменчивость.

Исследования и теория базовой личности большей частью были тесно связаны с фрейдистской доктриной. Так как, согласно Фрейду, характер в основном устанавливается к трем годам, базовая личность должна формироваться в ходе очень раннего воспитания ребенка. До трех лет ребенок учится, главным образом, регуляции телесных функций и потребностей. Те, кто считает, что базовая личность лепится в самые ранние годы, ищут ответы на разнообразные детальные вопросы: как ребенка носят, пеленают ли его, где он спит, кормят ли его грудью или нет, кормят ли его по расписанию или по его требованию, когда его отнимают от груди, как его наказывают (если наказывают), что происходит, когда он раздражен, или мочится или пачкается, как идет приучение к туалету, что происходит, когда он ласкает свои половые органы… Критики склонны отвергать эту «пеленочную антропологию» [390] . Возможно, сторонники этого подхода приписывают ему слишком много, а оппоненты – слишком мало.