Гордон Олпорт - Становление личности. Избранные труды

Этот тип центрального мотивирующего состояния (хотя нам не известна его неврологическая природа) хорошо соответствует типу функциональной автономии, который мы называем «персеверация задания». Незавершенные задачи имеют свойство быть навязчиво принудительными (заметим, что некоторые из них никогда не решаются). Исследователи, ученые, искатели конечной религиозной истины ставят себе новые задачи внутри знакомых условий и преследуют свои цели до смерти. Мы раньше обращались к одной разновидности предпочтения знакомого (рутине), которой отмечена значительная часть нашей мотивационной жизни. Не отрицая этот динамизм, быть может, стоит принять поправку Хебба: мотивирующий характер рутины значительно увеличивается, если она содержит в себе усложняющий стресс новизны.

5. Главенство фильтров высокого уровня. Общепринятый неврологический принцип гласит, что организации более высокого уровня отбирают (отклоняют и пропускают) специфические реакции всех типов. Этот принцип сам по себе благоприятствует развитию функциональной автономии.

В вышеупомянутой критике функциональной автономии Миллер говорит о «генерализации» и «подкреплении высокого уровня». Нам кажется уместным подумать об этих факторах как о «шлюзах», управляющих приобретением специфических привычек и реакций, а не как о подкреплении конкретных влечений. Ошибка S – R -теории лежит в старомодном взгляде на нервную организацию как на сплетение множества специфических влечений и отдельных подкрепляемых привычек. Подобно тому, как физики перестали думать о природе как о сочетании единиц «сантиметр, грамм, секунда», так и современная нейропсихология поворачивается от подкрепляемых конкретных привычек к динамическому неврологическому полю, главенствующему над конкретными привычными реакциями.

В этой связи мы можем обратиться к генетической теории интеллекта Пиаже. Этот автор утверждает, что в течение жизни развиваются новые «схемы» высшего порядка, которые и начинают контролировать наше мышление. Он справедливо утверждает, что более старые схемы остаются как бы «спящими» и часто могут быть использованы вновь. Временами мы «регрессируем» к ним. Но в норме мы предпочитаем работать с вновь приобретенными системами, а не с их предшественниками [480] .

6. Множественные механизмы. Сверхдетерминированность выживания – еще один принцип поведения млекопитающих: хороший способ адаптации поддерживается многими механизмами. Случись одному механизму потерпеть неудачу, останется дюжина других, которые будут обеспечивать тот же результат. Природа не кладет все яйца в одну корзину. Следовательно, весьма возможно, что функциональная автономия может существовать благодаря и с помощью всех и каждого из тех принципов, на которые мы обратили внимание, а также дополнительных принципов, к которым мы теперь обратимся.

Философия роста: критический вопрос.Прежде чем продолжить наши попытки рассказать, «как образуется функциональная автономия», сделаем паузу и рассмотрим самый главный вопрос всей психологической теории: вопрос о природе человека .

Расхожая точка зрения говорит нам примерно следующее: человек – это животное, стремящееся к равновесию. Он состоит из очень многих не согласующихся между собой влечений. Каждое из них само по себе стремится к снижению напряжения. Когда обнаруживается некоторый конкретный способ успешного приспособления (то есть когда действие вознаграждается), оно усваивается. Таким образом, человек есть сплетение подкрепленных способов реагирования.

Но мы замечаем, что на этом портрете человека отдельные сегменты его существования изображены так, будто они самодостаточны. Мы говорим: «вознаграждается активность », а не «вознаграждается человек ». Мы говорим: «удовлетворяется влечение», а не «удовлетворяется человек». Мы относимся к каждой системе как к отдельной и не рассматриваем функционирование жизни как целого.

Этот взгляд на человека мы назвали гомеостатической теорией [481] . Понятие гомеостаза относится к поддержанию или восстановлению «устойчивых состояний» в организме. Поддержание равновесия среди желез внутренней секреции, метаболических систем, биологических влечений и потребностей – это столь тонкое и высокое искусство, что Кеннон говорит о нем как о «мудрости тела» [482] . Но в лучшем случае эта мудрость ведет к обслуживанию существующего порядка.

Многие психологи не видят в человеческой личности ничего сверх этого базового закона. Но сформулировавший его Кеннон не считал, что он объясняет все человеческое поведение. Он писал: «Наряду с существенными потребностями, удовлетворяемыми с помощью гомеостаза, может существовать и тяга к бесценному несущественному» [483] .

Другими словами, в жизни человек хочет значительно большего, чем здоровое биологическое равновесие и удовлетворение влечений. Приходя домой с работы, усталый и голодный человек хочет пищи и отдыха. Но когда он подзаправился и восстановился, что тогда? Если он здоров, он хочет новой деятельности, обращается к своему хобби, читает увлекательную книгу или выходит вечером в общество.

То, что Кеннон называет «бесценным несущественным» жизни – самая заметная черта человеческой личности, если только болезнь или полное отсутствие средств не сведут нас к чистому влечению, гомеостатичному, ищущему равновесия уровню существования. Не отрицая истину гомеостаза, мы нуждаемся в жизненно важном дополнении к нему, если собираемся объяснить человеческую мотивацию.

Проприативные соображения.Возвращаясь к функциональной автономии, мы теперь готовы утверждать, что вдобавок к квазимеханическому рассмотрению, предложенному выше в качестве частичного объяснения, нам нужны по меньшей мере три дополнительных принципа, тесно связанных с проприативными функциями личности. Взятые вместе, они равносильны утверждению, что функциональная автономия образуется потому, что она является сущностью или сердцевиной целенаправленной природы человека.