Гордон Олпорт - Становление личности. Избранные труды

Поэтому мы заключаем, что отчасти действующие названия черт указывают на общие характеристики, по которым можно сравнивать людей. Иначе говоря, во многих терминах отражается стремление выразить истинные свойства людей. Этому соответствуют около 25 % названий.

Но язык сложен. Он служит также для оценок. Когда мы говорим, что женщина привлекательна , мы говорим не о диспозиции, расположенной «внутри человека», а о воздействии на других людей. Такой преобладающий оттенок оценки имеют около 30 % названий черт, среди них прелестный, ангельский, скучный, отвратительный, завидный, злой, великолепный, докучливый, обаятельный.

Часто трудно провести черту между названиями, отражающими действительность, и оценочными названиями. Прежде всего, слова похвалы или порицания, такие как честный, законопослушный или бескорыстный , могут подойти для того, чтобы отразить желаемый образ самого себя, и человек может стремиться (формировать черту) соответствовать социальному идеалу.

Есть еще два класса терминов. Мы обозначаем временные состояния ума, настроения, эмоций или текущей деятельности, например, смущенный, тараторящий, ликующий, бешеный. Такие названия описывают поведение, но не подразумевают постоянных «предпочитаемых паттернов». Из тех 18 000 слов таких около 25 %. Наконец, мы должны учесть большое множество обозначений (20 % от всех), являющихся метафоричными или сомнительными, таких как бодрый, аморфный, полный, плодовитый.

Когда мы говорим, что перечень простых описывающих человека терминов содержит примерно 18000 слов, мы упускаем громадное число пишущихся через дефис и составных выражений: любитель природы, ненавидящий притворство, человек, которого никогда не заботят детали и т. д. Не является ли число возможных описаний человека в английском языке (или в других высокоразвитых языках) практически бесконечным?

Подводя итоги, отметим, что наша теория названий черт считает названия, предложенные словарем, символами, в которых смешаны психологическая, культурная и этическая составляющие. Оценочные и уничижительные высказывания малополезны при изучении структуры личности, однако они могут быть полезны при изучении социального влияния одних людей на других. Вероятно, число простых (безоценочных) слов, явно указывающих на устойчивые (не временные) черты, находится между 4000 и 5000. Однако возможны столь многие комбинации слов, что число доступных обозначений черт гораздо больше.

В лучшем случае названия черт – это классифицирующие названия . Другими словами, называя и Тома, и Теда агрессивными, мы не подразумеваем, что их агрессивность по своей сути идентична. Обыденная речь – плохой ориентир в психологических тонкостях. Но слова – лишь грубые вместилища. Мы вкладываем в них громадное множество значений, которые приблизительно, но очень грубо сопоставимы друг с другом.

Словесные обозначения – это почти все, с чем нам приходится работать, как бы мы ни были этим недовольны. Возможно, когда-нибудь у психологической науки будут другие обозначения черт (факторные или математические), но прогресс в этом направлении слишком незначителен для того, чтобы склонить нас к отказу от элементарной приверженности родному языку. Наша участь – анализировать черты с помощью слов, делая в этом направлении все, что возможно, для точной характеристики наших терминов.

Личность можно анализировать – в определенных пределах и с частичным успехом – в терминах общих черт. Это диспозиции (более общие, чем привычки или установки), в отношении которых можно успешно сравнивать людей. Здравый смысл постоянно подталкивает нас к подобным сравнениям. Скажем, один человек доминирует в большей степени, чем другой. Психологи занимаются тем же, хотя иногда предпочитают говорить об «измерениях», «факторах» или «переменных» вместо черт.

Общие черты устанавливаются эмпирически всякий раз, когда их достоверность подтверждается личностными тестами (или другими индикаторами), показывающими, что люди с течением времени реагируют последовательно и с характерной интенсивностью. Таким образом были выявлены сотни общих черт, большинство из которых подчиняется нормальному распределению в популяции.

Общую черту необычной широты и охвата иногда называют эмпирическим типом, но сомнительно, обладает ли понятие типа какой-нибудь научной полезностью. Говорим ли мы об эмпирических, индивидуальных или культурных типах, они в значительной степени навязываются конкретному человеку, которого насильно втискивают в них. Для сравнительного изучения личности предлагается более подходящий метод и теория общих черт. В следующей главе будет показано, что лучшим методом и теорией для морфогенетического исследования личности являются личностные диспозиции.

Продолжим наше обсуждение названий черт. Мы обнаружили, что некоторые из них берут начало от исторических лиц или вымышленных персонажей: донкихотство, нарциссизм (по-английски сначала было Narcissusistic , затем narcissistic , сейчас narcistic ), шовинизм, садизм, квислинги. Человек может быть охарактеризован как гомеровский персонаж, раблезианец, толстовец. Мы можем назвать человека «иудой», «донжуаном», «пиквиком», «отелло», «фальстафом». Во всех этих случаях и во многих подобных мы замечаем некоторые особенно выдающиеся характеристики того или иного индивидуума, берем их как ярлычки и время от времени (не часто) навешиваем их на других людей.

Упомянутые выше черты не относятся к общим. Было бы абсурдом пытаться сравнивать всех (или бо́льшую часть) людей по шкале, созданной для измерения своеобразной демонстративной утонченности франта Бруммеля или сексуальной жестокости маркиза де Сада. Уже сам факт, что мы сейчас используем эти характеристики, демонстрирует то, что мы отделили их от индивидуальных образов, стремясь приложить их к другим индивидам, которым они могут подойти. Слова обобщают. Даже говоря «этот мальчик», мы указываем на особенное посредством двух абстрактных слов. Только имя собственное – например, Франклин Рузвельт – приближается к обозначению личности как единственного на свете уникального события.