Мэг Микер - Мама и сын. Как вырастить из мальчика мужчину

Джеймс учился в первом или втором классе, но хорошо помнил, как маму возмущали замечания ее друзей, которые спрашивали, как она управляется со своим неполноценным ребенком. Как-то Джеймс сказал: «Они говорили так, словно мама не должна радоваться Элли, ведь девочка требует особой заботы. Меня удивляло возмущение мамы, ведь и я считал, что сестру очень трудно растить. Когда я стал старше, то спросил маму, почему ее так расстраивали замечания друзей. Мама сказала, что сестра такая же замечательная для нее, как и я. Тогда я понял, что она имела в виду. Она любила меня не меньше; но она любила сестру больше, чем, как я полагал, следовало бы. Мама приняла Элли так же, как и меня».

Когда Джеймс подрос, то стал помогать маме в заботах об Элли. Он оставался с сестрой, помогал ее кормить и даже возил на бал, когда девочка начала учиться в старшем классе. На протяжении многих лет Джеймс видел, как мама принимает все недостатки дочери.

Он видел, как мама возила Элли вместе с ним на игровую площадку, в кафе и в поездки. Много лет она помогала учителям в классе, где училась Элли.

«Думаю, что я действительно научился принимать всех людей, как одинаково ценных, благодаря моей матери. Она не просто обращалась с Элли, как со здоровой, но и научила меня ценить жизнь моей сестры – а также ценить жизнь любого человека. Это имело огромное влияние на меня».

В конце нашей беседы Джеймс захотел добавить еще несколько слов.

«Я научился принимать других не только от матери. Я также наблюдал маминых друзей и их детей. Например, у мамы была подруга Шерри. Они с мамой были близкими подругами, потому что сын Шерри, Райд, родился с синдромом Дауна. Он был на пять лет младше моей сестры и очень хорошо адаптирован: ходил в школу, имел друзей и хорошо говорил. Он был (и остается) хорошим парнем. Я думаю, мама и Шерри подружились на почве своих проблем».

Джеймс помолчал, но я знала, что он не закончил, и не перебивала его.

«Так или иначе, я уже говорил, что возил сестру на бал в честь начала старшего класса школы. Вы можете удивиться – зачем, ведь она не могла танцевать. Она поехала, потому что Райд попросил об этом. Он позвонил моей маме и спросил, не может ли он проводить Элли на бал. Мама заплакала».

Джеймс тоже не мог говорить от волнения.

«Райд взял напрокат смокинг и купил для Элли бутоньерку. Мама сводила Элли к парикмахеру, чтобы сделать ей прическу. Ее волосы украсили лентами, и мама купила прекрасное голубое вечернее платье. Когда сестра была готова, мы с ней поехали к Райду, а потом я отвез их на бал. Когда мы подъехали к школе, Райд вышел из машины, чтобы открыть дверь для моей сестры. Он помог мне достать из багажника инвалидное кресло и осторожно усадить Элли.

Я разрешил Райду везти кресло. В зале я отошел в сторону и наблюдал, как он обращается с моей сестрой. Райд был очень любезен: предложил ей напитки, а потом медленно покатил кресло на танцпол. Райд танцевал, осторожно катая кресло Элли. Я видел, как она улыбалась. Я чуть не плакал».

Элли поехала на вечеринку, потому что мама вложила душу в заботу о дочери и сделала для нее возможным этот бал. Райд сопровождал девочку, потому что его мама вырастила мальчика упорным и внимательным к другим людям. Джеймс получил урок от обеих матерей: эти дети с ограниченными возможностями были рождены, чтобы быть благословением для других. Наблюдая, как мама растит Элли, Джеймс понял, что самая большая радость в жизни – заботиться о других людях.

Мы, мамы, часто не придаем значения тому, что нужно научить ребенка прощать. А следовало бы. Причина проста: мужчины, которые умеют прощать обиды, счастливы в жизни. Это так.

Ничто не дает человеку такой свободы, как способность простить того, кто нанес ему глубокую рану.

Когда речь заходит о прощении, и мужчинам и женщинам иногда нужно обсудить проблему с другим человеком, чтобы понять, готовы ли они простить. Конечно, кому-то не требуется такой разговор, но, по моему опыту, обычно нужен «третий», чтобы помочь человеку простить обидчика. Для мужчин эта ситуация осложняется, потому что они не любят говорить о своих ошибках. Когда мужчина наносит или получает оскорбление, он может ни с кем не поделиться этим. Поэтому мама должна научить сына открывать свои раны, чтобы прощать обидчиков.

Когда Калебу было тринадцать, отец ушел из дома, оставив его и двух сестер с мамой.

«Он сказал нам, что собирается в деловую поездку и больше не вернется обратно. Никогда не забуду, как он тем утром пришел ко мне в комнату и погладил по голове. Он сказал, что любит меня».

Когда Калеб рассказывал мне эту историю, ему было уже 37, но в его голосе все еще звучала боль. Однако в нем не было ожесточения. Мне было жаль Калеба, но я не чувствовала, что он сильно страдает. По крайней мере, это горе не мешало ему жить полной жизнью. Мне хотелось узнать, как мама Калеба справлялась в такое сложное для всех время. Поэтому я спросила моего собеседника, чем мама помогла ему и сестрам.

Калеб рассказал мне: «И для меня, и для мамы, и для всех нас это были тяжелые времена. Мы ничем не могли облегчить положение нашей мамы. Она все время плакала и говорила нам, что отец ушел из-за своих проблем. Мама не сказала, что у отца была женщина, но мы подозревали это. Отец уезжал на все более долгое время в деловые поездки, а когда возвращался, родители все время ругались. Дети знают больше, чем думают родители!»

Я согласилась.

«Когда отец ушел от нас, я учился в старшем классе, и небеса разверзлись для меня. Я стал выпивать и принимать наркотики. Просто чудо, что моя девушка не забеременела. Школьные оценки были ужасными, и я общался с «трудными подростками». Временами моя мама просто впадала в панику, и, честно скажу, у нее были для этого причины. Я был близок к самоубийству. Забавно, что я все осознавал. Некоторые люди, знаете ли, считают, будто дети не ведают, что творят. Они ошибаются. По крайней мере, мой школьный психолог ошибался. Я точно знал, что делаю.

Но у мамы была сильная воля, и она сдерживала меня, хотя бы отчасти. Она понимала, что мне нужно общество мужчины и она не может его заменить. Но мама делала все, что могла. Кроме того, она понимала, что со мной происходит. Она видела меня насквозь – меня, а не мою одежду, наркотики, девушек и оценки. Я никогда не забуду один день. Я пришел откуда-то домой, а она заполняла на кухне неоплаченные счета. Когда я вошел, она подняла голову и улыбнулась. Ее улыбка вовсе не означала: «Привет, какие неприятности ты мне сегодня принес?» Я видел, что она действительно меня любит. Она попросила меня присесть рядом, я по какой-то необъяснимой причине (может быть, я уже устал от самого себя) сделал то, о чем она просила».